Мысли капитана гвардейцев плыли медленно и оцепенело, словно рыбы на дне замерзшего ручья. – Ее старшего брата убили – ты знал об этом? – спросил он Бека. – Мы позаботимся о тебе, найдем вина и постель. Вот что тебе необходимо. Возможно, в ближайшее время нам об этом придется только мечтать.
14. БЕЛОЕ ПЛАМЯ
МУЗЫКА ШТОРМА
На берегах рассказывают сказки
О великане, что живет в глубинах моря.
Глаза его как жемчуга сияют, а голос – словно океана шум.
Из «Оракулов падающих костей»
Первой мыслью Баррика было: этот человек похож на скованное цепью животное, испуганное и жалкое. Вроде медведя, которого привели в замок на празднование дня Перина и заставили танцевать в Тронном зале. Придворные смеялись, и сам принц тоже веселился, глядя на неуклюжую походку зверя. Медведь сердился и фыркал, как человек, когда хозяин хлестал его кнутом по неуклюжим лапам. Только Бриони не смеялась.
«Она любит животных больше, чем людей. Будь я собакой, она не отходила бы от моей постели, когда я болел!»
Баррик вспомнил, что и отец не смеялся. В тот день они были вместе: Олин царствовал в Южном Пределе, Кендрик находился рядом, жизнь шла своим чередом. Теперь все переменилось, а после лихорадки даже мысли стали странными и зыбкими.
Баррик сделал усилие и попытался взглянуть на Шасо именно так, как (по мнению юноши) смотрит правитель на предавщего его вассала. Несмотря на сковавшую его цепь, туанец больше походил на льва, чем на медведя.
«Нельзя заставить плясать цепного льва», – думал принц.
– Нужно взять с собой стражников, – предупредил близнецов Авин Броун. – Он опасен.
– Но ведь вы с нами, – с любезной улыбкой возразила Бриони. – Вы опытный воин, лорд комендант.
– Я очень благодарен вам за лестные слова, принцесса, однако смею напомнить, что и Шасо – очень хороший воин.
– Но он в оковах, а вы нет. К тому же он безоружен.
Шасо пошевелился. Баррик никогда не мог определить, сколько лет главному оружейнику, но сейчас тот выглядел стариком: кожа на лице обвисла, на щеках проступила седая щетина. Ему дали чистую, но старую и поношенную одежду. Если бы не мускулы, по-прежнему рельефно выступавшие на руках и на спине, его можно было принять за нищего из Иеросоля или какого-то другого южного города.
– Я не стану нападать, – подал голос Шасо. – Я не паду так низко.
Баррик еле сдержал приступ гнева.
– А моему брату ты говорил то же самое, перед тем как убить его? – воскликнул он.
Шасо посмотрел принцу в глаза. Его темное лицо посветлело, словно на нем осела пыль с каменных стен. А может быть, заточение в темном подземелье обесцветило кожу.
– Я не убивал вашего брата, принц Баррик, – сказал он.
– Но что тогда произошло? – спросила Бриони, сделав несколько шагов к Шасо. Она остановилась прежде, чем Броун схватил ее за руку. – Я была бы рада поверить вам. Что же случилось?
– Я уже все рассказал Броуну. Когда я уходил от Кендрика, принц был жив.
– Но ваш кинжал в крови, Шасо. И нашли его в вашей комнате.
Старый туанец передернул плечами:
– Это не кровь принца.
– Чья же она? – Бриони подошла еще на шаг.
Баррик заволновался: теперь Шасо мог с легкостью дотянуться до сестры. Все трое знали, что движения туанца были быстрыми, как у кошки.
– Расскажите нам хотя бы об этом, – настаивала Бриони. Несколько мгновений Шасо молча смотрел на нее, потом его губы изогнулись, но в этой улыбке не было ни веселости, ни радости.
– Это моя кровь. Моя собственная. Баррик снова начал злиться.
– Он рассказывает сказки, Бриони. Знаю, тебе хочется ему верить, но я не позволю делать из тебя дуру! Он был в комнате Кендрика. Наш брат и двое его стражников убиты, раны нанесены изогнутым ножом, который мы нашли в комнате Шасо, причем нож испачкан кровью. Он даже соврать правдоподобно не может!
Бриони помолчала.