– Но у тебя не получилось?
– Это оказалось сильнее меня.
– Значит, так нужно… Скажи лучше, – видя, что этот разговор стал причинять собеседнику боль, она поспешила перейти на другую сторону тропы: – И ты ни разу в жизни не говорил неправду?
– Ни разу.
– Такого не может быть! Нет, я не врунишка, но порой так хочется поддеть кого-нибудь, посмеяться… А когда ты был маленьким, ты поступал так же?
– Конечно. У меня был очень строгий наставник.
– А родители?
– Я их почти не помню. Они умерли, когда мне было года три.
– А что с ними случилось?
– Их убили…
– Убили? А кто? Почему?… Нет, нет, не отвечай, не надо! Тебе, должно быть, очень больно об этом вспоминать, как мне о смерти мамы… Я помню, ты говорил: в том, другом мире люди не любили магов… Значит, ты тоже сирота, как и я…?
Даже хуже. Ведь у меня есть па… Шамаш, вот ты маг… Ты когда-нибудь пробовал вернуть родителей? Можно было бы пойти за ними во владения Метелицы, в ее ледяной замок и попытаться разбудить…
– Нет. У нас не было снежной пустыни, и Метелицы не было.
– Но как же тогда? Что случалось с теми, кто умирал?
– Жизнь – это дорога. Рождение – начало пути, смерть – конец той его части, что идет по просторам земли, шаг через пропасть, на другом конце которой начинается вечная, звездная дорога, ведущая меж созвездий по пути мечты.
– Здорово! – она вздохнула. – Я бы тоже лучше ушла куда-нибудь, вместо того, чтобы спать вечным сном, ожидая, что, может быть, придет тот день, когда меня разбудят…
– Все будет так, как ты захочешь. Смерть – великий чудотворец. Она исполняет самые заветные желания, нужно только не бояться ее.
– Да, – она вздохнув.
– Ты загрустила.
– Я… Ну, я просто подумала… А как же моя мама? Я знаю, что увижу ее в последнем сне, а вот встречу ли на этой дороге?
– Все будет так, как ты захочешь, – повторил колдун. Он хотел сказать что-то еще, но…
– Вот ты где! – загромыхал совсем рядом голос Атена. Девочка не успела опомниться, как сильные руки отца подхватили ее и спустили вниз, на землю. – Ну-ка беги в тепло!
– Но папа!
– Марш, я сказал! – прикрикнул на нее караванщик, и девочке ничего не оставалось, как подчиниться. Скорчив недовольную рожицу и что-то бормоча себе под нос, она побрела к своей повозке.
Проводив ее взглядом, Атен повернулся к магу.
– Извини, что я прервал ваш разговор, – в какой уж раз, поддавшись первому чувству в своих поступках, а потом, ощутив запоздалую вину, хозяин каравана просил прощения у Шамаша, которого это удивляло нисколько не меньше, чем трепетное, благоговейное отношение к нему всех вокруг. – В ожидании ночи в пустыни становится особенно холодно… И, потом, уже поздно, Мати пора спать.
Прости…
– За что? Она твое дитя. Тебе ли не знать, что будет для нее наилучшим, – промолвил колдун. Он подвинулся, жестом предлагая караванщику подняться на облучок, но тот только отрицательно качнул головой.
– Здесь опасный участок, нужно внимательнее следить за дорогой, – он оправдывался за отказ.
Какое-то время колдун молча смотрел на него сверху вниз, а затем тихо промолвил:
– Если так, может быть, следует остановиться? Вы не разбивали шатер уже два месяца. И люди, и животные устали от долгой однообразной череды дней, похожих друг на друга как снежинки из шали Метелицы. Им нужно отдохнуть.
– До города еще далеко. Мы не можем тратить время, благоприятное для пути, на отдых. Погода может испортиться…
– Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось. И мне ничего не стоит согреть воздух внутри шатра, так что вам не придется тратить на это огненную воду.
– Нам действительно будет лучше дать всем отдохнуть, – к хозяину каравана подошел Евсей.