.."
Глава третья
"Но все-все!Насегодня хватит!" -- отмахнулся Сошнин от навязчивых и
всегдавхудуюпогодудлинныхимрачныхвоспоминаний. Впредчувствии
избяного тепла он поежился, передернул плечами, словно бы стряхивая мокрои
прах от дум своих, погладил себя по лицу рукой и прибавилшагу. У него хотя
ибыловквартирепаровоеотопление,ноплитатожеосталасьот
доисторическихвремен.Хорошее,доброесооружение--плита.Онее
подтапливалдровишками, которыеемупо старойдружбе осенямисваливал с
телеги у дровяникаЛавря-казак. "Сей час растопим печку, супчику спроворим,
чайкупокрепче заварим --Богс ней, с житухой этойнеловкой, спогодой
гадкой, с проклятой больюв плече. Жизнь, она все-таки, в общем-то, ничего.
Вней то клюет, то не клюет..." Сошнинулыбнулся,вновь увидев наяву дядю
Пашус метлой во дворе, с достоинством топающую домой лошадку Лаври-казака,
дажемотивчикзасвистелиз фильма "Следствие ведут знатоки" и промурлыкал
выразительнейшийтекст популярнойнетолькосредимилиции,нои среди
гражданского населения песни: "Если что-то, где-то, почему-то, у кого-то..."
-- чем, видимо, и раздражил компанию из трех человек,расположившуюсяв их
доме, под лестницей, пить вино, поставив бутылку на отопительную батарею. "И
что они все троицами-то? Чем объяснить активность этого числа?"
Из новых жилищ, со станции--в укромный уголок, подпрелую лестницу
старого, доброгодома номер семь зачастили любители побеседовать. Свинячили
подлестницей, блевали, дрались, иныеи спали здесь,прижавшись кржавой
батарее,сочащейся тихимпаром,отчего подгнили подоконник,ипол под
батареей. Одного из троих Сошнин вспомнил -- бывший игрок футбольной команды
"Локомотив", сперваместной, потом столичной.Когда столичный "Локомотив",
потерпевкрушение,ахнулсявпервуюлигу,землякявилсядоигрывать
спортивную карьеру в родном городе. Соседи, впервую голову бабка Тутышиха,
ныли:"Леш,наведиты порядок подлестницей.Разгоникирюшников. Житья
нету!"
Но ему поднадоело на службе возиться со всякой швалью, устал он от нее,
да ипсиховать, нарываться на ножили на драку не хотелось -- донарывался.
Однако все равно придется разгонять пьянчуг -- народ требует. "Но на сегодня
мнехватитвпечатлений", -- решилЛеонид, да и вспомнились к местуслова
знакомоготюремногопарикмахера:"Усюшпанунеперебреешь".Икогда,
приподняв изуродованную ногу, опираясьна перила свободной рукой, с детства
натренированно взлетел он сразу на пол-лестницыиуслышал из-под лестницы:
"Эй, ты, соловей! Хиль Эдуард! Ктоздороваться будет?" -- "Ничегоне вижу,
ничего неслышу", -- продекламировал себеи,приволакиваяногу, двинулся
дальше, выше, в жилье, в свой спасительный угол. Но едва сделал шаг или два,
какуслышалзасобойпогоню:старые ступени родного дома он различал по
голосам, как пианист-виртуоз -- свой редкостный рояль.