Но молодец-мясник
ни убегать, ни прятаться и не собирался -- стоит себе у кинотеатра "Октябрь"
и лижет мороженое -- охлаждается после горячей работы. В спортивной курточке
канареечногоили,скорее,попугайногоцвета, красныеполосынагруди.
"Кровь! -- догадался Сошнин.--Руки вытер о куртку, ножподзамочекна
груди спрятал". Граждане шарахались, обходили измазавшего себячеловеческой
кровью"артиста". Онс презрительнойусмешкой на устах долижет мороженое,
культурноотдохнет--стаканчикужевнаклон,деревяннойлопаточкой
заскребает сласть -- и по выбору или без выбора -- как душа велит -- зарежет
еще кого-нибудь.
Спинойк улицена пестром железном перильце сиделидва кореша и тоже
питалисьмороженым. Сладкоежки очем-топеревозбужденно переговаривалнсь,
хохотали, задирали прохожих, вязались к девчонкам, и потому, как дрыгались
куртки наспинах, катались бомбошки наспор тивных шапочках,угадывалось,
какони беспечнонастроены. Мяснику уже все нипочем, братьего надо сразу
намертво, ударить так, чтоб, падая, он ушибся затылком о стену: если начнешь
крутить средитолпы --онили дружкиеговсадятнож вспину.На ходу
выскочивиз машины,Сошнинперепрыгнулчерезперила,оглушилостену
"кенаря", шофер за воротники опрокинул двух весельчаковс перилец, придавил
к сточной канаве. Тут и помощь подоспела -- поволокла милиция бандитовкуда
надо. Граждане в ропот, сгрудились, сбились в кучу, милициюв кольцо взяли,
кроютпочемзря,не даваяобижать"бедных мальчиков"."Что делают! Что
делают,гады,а?!" --трясся впросторном пиджаке выветренныйдо костей
человек, в бессилии стучаинвалиднойтростью потротуару: "Н-ну, легавые!
Н-ну,милиция!Экоонанасбережет!..". "И это середь беладня, середь
народа! А попади к им туда-а..." "Такой мальчик! Кудрявый мальчик! А он его,
зверюга, головой об стену..."
Сошнин"теркносу",но потрясенныйшофер,недавноработающийв
милиции, не выдержал: "Попались бывы этому кудрявомумальчику! Он бывам
запросто укоротил и языки, и жизнь..."
Вотделениикак раз красил стеныдавноуже вышедшийна заслуженный
отдых,ноотнуждыприрабатывающийкпенсии бывшийкомандир отделения
морскихпехотинцев,переколов-ший ножом фашистовбольше,чем егодед,
поморский рыбак, острогою рыбы.
"За чтотыубиллюдей,змееныш?"--усталымголосомспросилон
"кенаря".
"А хари не понравились!" -- беспечно улыбнулся тот ему в ответ.
Старый вояка не выдержал, схватилубийцу за горло, свалил на пол. Едва
отобралидобрамолодца,который вопил нацелыйквартал: "Бо-о-ольно! Не
имеешь право! О-о-ой, отпусти! Отпусти-ы-ы!" -- и потом невиннолупил глаза
на следователя: "Неужели меня расстреляют? Вышка?! Я ж не хотел.