В этой перекрученной петле действия родителя не встречаются напрямую с ощущениями ребенка (и то и другое разные стороны функции сенситивности), а действия ребенка с ощущениями родителя. Аналогично, чувства не встречаются с чувствами, эмоции с эмоциями, а логика с анализом. Обратной связи, по сути, нет. Механизмы осознанной саморегуляции не формируются за ненадобностью, общение на равных не формируется тоже. Это концепция влияния на партнера, а не общения с ним.
Можно также сказать, что каждый пытается контролировать подсознание партнера и избегает встречи с сознанием! Этот момент очень важно запомнить, если мы хотим разобраться, что с этим делать.
Для манипуляции желаниями ребенка родитель использует либо эмоции, либо «объективную необходимость», т.е. логику. Соответственно, и у ребенка потребности бывают первичные они формируют сенситивную функцию психики; и вторичные они формируют его чувства (функцию интуиции). В результате (предположительно) ведущие функции ребенка формируются таким образом, чтобы создать петлю полного дополнения с одним из родителей, типа той что на рисунке ниже. Часто первый ребенок формируется в дополнении к матери (мамин сын), второй как дополнение к отцу (папина дочка); дальше ситуация усложняется. (Это в случае, если психотип родителей определен и устойчив, что бывает далеко не всегда, но это другая тема).
Однако мы уже знаем, что Эмоции и Логика это функции-антагонисты; Чувства и Ощущения, в смысле Интуиция и Сенсорика, тоже антагонисты. Получается, что ребенок конкурирует с одним из родителей и по первой «системообразующей» функции, и по второй творческой. При этом, обе функции ребенка имеют тенденцию подавляться полем родителя, блокируя развитие. Ребенок, конечно, пытается этому противостоять, но итог зависит только от того, насколько родитель способен остановиться и ограничить свое давление на ребенка. При том, что базовое естественное поведение ребенка неизбежно будет его, родителя, раздражать.
Петля на рис.3 может быть двух типов:
Одну можно условно назвать петлей контроля. Ее задача манипулировать и управлять желаниями, внутренним миром ребенка. Ее особенность в том, что внутренниймир ребенка (чувства и желания) контролируется родителем, а внешние проявления возникают как производные.
Аналогичную петлю с противоположным направлением стрелочек можно условно назвать петлей опеки. В ней совершаемые родителем действия непосредственно влияют на детские эмоции. Ее особенность в том, что внешние проявления ребенка (например, эмоции) являются реакцией на действия родителя, а внутреннее состояние (чувства или физическое состояние) возникает уже как память об этом процессе.
По сути, это как петли прямой и обратной связи, с тем уточнением, что невозможно выяснить, какая связь обратная, а какая прямая они равноценны и неразделимы, хоть и разнонаправлены. То, какая петля будет доминировать в ребенке, определяется, наверное, тем, чего больше у него было в детстве контроля или опеки.
Что здесь любовь?
Интересно посмотреть, какие вообще смыслы стоят за словом «любовь» для каждого участника событий. Итак:
Ребенок подсознательно верит, что:
я тебя люблю = я тебя ем;
ты меня любишь = ты обо мне заботишься (позволяешь себя есть);
Ребенок транслирует, что:
я люблю = я делаю, что хочу;
ты меня любишь = позволяешь мне всё, что я хочу;
Родитель подсознательно верит, что:
я тебя люблю = контролирую, говорю кем быть и что делать;
ты меня любишь = ты подчиняешься;
Родитель транслирует, что:
люблю = забочусь о тебе бескорыстно;
ты любишь = позволяешь о тебе заботиться;
Так возникают типичные коммуникативные искажения. Если любовь это послушание, то ее можно требовать, даже прибегая к насилию. К такой «любви» можно склонить или вынудить: обещаниями, шантажом, запугиванием, принуждением и т. д. и т. п. Такую «любовь» можно дать и можно отнять; и вообще, можно обращаться с ней так, будто это вещь. В широком смысле, это искажение, как и многие другие, возникает от того, что мы по инерции пытаемся обращаться с чувствами как с вещами подобно тому, как прообразом материнской любви (чувства) стало материнское молоко (вещь). При этом индивидуальность «любимого», вообще говоря, только мешает его «любить», и агрессивно разрушается за ненужностью.