Меня тут спросили читатели как родитель влияет на формирование творческого ребенка? Ответ: через игру. Расскажу на своем примере. У мамы сенсорика была творческой функцией, она же игровая. (Мама, похоже, была Драйзер по психотипу, хотя я долго думал, что она Гексли). То есть играла со мной она сенсорно. Или, играла бы, потому что я почти ничего такого не помню. Потребность в игре у ребенка очень сильная. И совершенно не странно, что вторая (она же творческая, игровая) функция ребенка формируется как дополняющая к творческой, игровой функции родителя. (Моя игровая функция интуиция, в пару маминой сенсорике.) Так творческий ребенокфизического родителя становитсяподдерживающим родителемфизическому ребенку. И конструктивный способ взаимодействия между ними только один это игра, потому что это столкновение функций-антагонистов и в режиме контроль-забота они друг друга уничтожают. Отсюда следует вывод, что игра единственный прототип конструктивного сотрудничества между людьми.
Еще раз. Исключительно важно, чтобы именно родители играли с детьми. Когда дети играют с детьми это здорово, но решает совсем другие задачи. Когда ребенок играет с компьютером это, по моему мнению, вообще ничего не решает психологически. Это просто бегство от реальности.
Отношения типа контроль-забота не научат ребенка творить и сотрудничать, как бы родителям ни хотелось. Творческий ребенок рождается в игре и крепнет при поддержке родителя. Только так, и никак иначе.
Забота, поддержка и дыра в половину психики
В популярной психологии принято считать, что фигура родителя расщепляется на две суброли: контролирующую и опекающую. Соответственно, фигура ребенка расщепляется на подконтрольную и подопечную. Разными словами можно назвать эти роли, но уверен, вы меня поняли. Так вот, как-то неявно мы приняли версию, что этими четырьмя соснами, т.е. ролями, отношения родитель-ребенок могут быть описаны полностью, и творческий ребенок, равно как и поддерживающий родитель, где-то в них притаились, нужно только хорошо поискать. Баланс, равновесие и всё такое. И я тоже искал их именно там, не находил и думал, что плохо ищу.
Оказалось, что нет. Ищу я нормально. Их там действительно нет.
Потому что родитель заботливо-опекающий и родитель поддерживающий это совершенно разные роли. Им соответствуют ребенок выживающий и ребенок творческий и это тоже разные роли.
У каждого из нас есть два типа потребностей: доминантные (первичные, необходимо-выживательные) и субдоминантные (вторичные, избыточно-творческие)6. Удовлетворяются они принципиально по-разному. Доминантные это поесть, поспать, не замерзнуть, и т. п. Субдоминантные это быть понятым и услышанным. И это совершенно разные вещи.
Удовлетворение доминантных потребностей поднимает нас из минуса в ноль, но, в общем, не более. Поднять из ноля в плюс может только удовлетворение очевидно избыточных, субдоминантных потребностей.
Формула «тебя покормили значит, должен быть счастлив! Чем ты вообще не доволен?» эта формула вообще не работает. «Кормят значит, любят» эта формула работает только в период ГВ, максимум до двух лет. Начиная с примерно двух лет, любить ребенка нужно как-то иначе.
Начиная с двух лет, любить ребенка это слышать, понимать, откликаться, давать обратную связь, уметь видеть его глазами, быть на его стороне. Начиная с двух лет, близость это не «кормлю и присутствую рядом». Близость это «слышу и понимаю». Или хотя бы пытаюсь.
И вот тут начинается псевдоквазия. Если родитель говорит «я люблю» значит ли это, что он действительно любит? Как это проверить в моменте? «Я тебя слышу», «Я тебя понимаю», «Я на твоей стороне» как ребенку проверить, правда ли это всё? (Я вам больше скажу: чем легче человек произносит такие слова, тем больше шансов, что это ложь. Я потом покажу, как так получается хотя, по-моему, это и так очевидно.)
В случае с едой всё более-менее просто: она или есть, или нет. Выдать отсутствие за присутствие сравнительно трудно, поле для лжи и манипуляций сравнительно мало. Манипуляции могут остаться только вокруг степени насыщения. «Мам, я еще хочу!» «Я сказала, тебе достаточно!». Но заметить такую подмену сравнительно просто, она на поверхности. В случае же с любовью и пониманием «Я тебя люблю!» «Но я ничего такого не чувствую.» «Значит, дело в тебе! Ты бесчувственная, неблагодарная сволочь!» А в самом деле, если человек говорит, что понимает, слышит и любит как ты докажешь обратное? Это же у него внутри, не снаружи. Наверное, как-то любит, раз говорит. «Я люблю ее по-своему!.. И она меня (по-моему).»7 Нет критерия истины. Он куда-то пропал.