Понимаю, что я была уже ненормальной, когда хотела принять иудаизм, направляя себя в струю точно уж нестандартой жизни, весьма ограниченной, обусловленной религиозными канонами, продиктованной такими жесткими и категоричными понятиями, как «нельзя» и «должен». Отмечая различия между обычной стандартной жизнью, когда являешься якобы свободным человеком и делаешь якобы все, что хочешь (якобы потому что на самом деле ты тоже следуешь «нельзя» и «должен», пусть не по религии, а по законам общественности), и жизнью, где образ поведения продиктован верой, я приготовилась выбрать второй путь. Такой вариант был для меня допустим при моем желании определиться и стать на путь, и я решила, что теперь буду играть свою роль в этой жизни по правилам, четким, следовать им наряду с другими в общине. Эти правила гарантируют верную дорогу, ответственность за которую не на мне, а на вершителе законов и судеб, и моя судьба тоже в его руках, руках Господа. И тут все (относительно) просто: поступай, как предписано, делай вместе со всеми. Это даже упрощает задачу и создает дополнительный элемент счастья в виде причастности к общему течению в противоположность нередкому ощущению обособленности в силу своей нестандартности.
Когда в обычном обществе делаешь все, как другие, то нет впечатления, что ты пляшешь под чью-то дудку, так как общество большое и непонятно, кто именно дудит. Иудаизм же это численно ограниченная община, будто выдержка из общества, на которую смотрят со стороны, а значит, имеют право оценивать и осуждать. Религиозная община видится как стадо, где члены ее не принадлежат сами себе. Если полагаться на Бога, то не возникает иллюзии того, что я живу как индивидуум и сам за себя решаю. А это так важно в обществе, где все стремятся решать, контролировать, влиять!
Человеку вне религии представляется, что он сам себе бог и свободен выбирать. А то, что над ним есть высшая власть в виде правительства, а также столь важного общественного мнения на основе клише и стереотипов, это почему-то неочевидно. Поэтому для меня попытка перейти в жизнь религиозную была честнее и искреннее, чем продолжать жить как все, притворяясь, что от меня что-то зависит.
Но я помню, что шаг принятия иудаизма я и сама чувствовала нестандартным. А что же меня сделало готовой пойти на него? Этому предшествовала жизнь в Израиле, где я провела 5 лет. И глядя на нее, я могу сказать, что все происходило тоже очень нестандартно. А значит, уже тогда я была ненормальной.
Сейчас я немного перескачу с обратного отсчета на прямой. Так как, говоря о своей жизни в Израиле, я вижу, что приехала в эту страну еще довольно обычной. Ну, не по меркам моих родителей и, возможно, не по мнению антисемитов или тех, кто неимоверно запуган военными конфликтами в Израиле у каждой из этих групп имеются причины посчитать меня ненормальной в случае переезда жить в Израиль. Но все-таки большинство согласится, что это абсолютно логично следовать зову сердца и хотеть жить с тем, кого любишь. Так что я просто влюбилась, закрутилась феерия взаимных чувств, именно она впоследствии и привела меня на Землю Обетованную. И случилось все это, скажу я вам, даже по тому самому стандарту, как раз с окончанием университета. На тот момент я, счастливая, даже сама себе завидовала касательно удачного варианта развития событий. Однако те эпизоды счастья стали началом переворота моей жизни.
На кажущуюся нормальной девочку вскоре стали сыпаться жизненные неприятности. Отношения с мужем не складывались, душа кричала от боли и негодования. Я металась в поиске путей к счастью, собирая все больший ком несчастья. Восприятие происходящих событий как несправедливых не давало мне покоя. Несложившиеся отношения в замужестве и разбитое сердце. Вскоре, спустя некоторое время, сделав перерыв в страданиях на подпитку иллюзией, что жизнь может быть прекрасна, я обрела вторые серьезные отношения. Тогда я познала ответственность и радость материнства, заботясь о девочке, дочке моего бывшего партнера. С ней я получила чудесный драгоценный опыт. То, что происходило в отношениях, мягко сказать, было ненормально, но сформировало во многом определенную часть моей личности и, несомненно, повлияло на продолжение начавшегося перехода от моей нормальности к ненормальности.