Потом были сборы экипажа, знакомство со Службой связи, получение инструкций, журналов и запчастей. В экипаже было тридцать человек. Из них пять женщин и мой друг Женька Клюкман в качестве третьего помощника капитана. Это было здорово на чужой сторонушке рад родной воронушке. А тут целый Клюкман в подарок!
Мой непосредственный босс, начальник радиостанции Иванов Иван Игнатьевич, был серьёзный человек и, к тому же, бывший коммунист. Слуга царю, отец солдатам. Старик, ему было за сорок. Ко мне он относился хорошо и всячески опекал и наставлял. Но, конечно, начальник знал с кем имеет дело и какими «сырыми» радистами мы приходим из «бурсы». «Сам был таким», бывало говорил он.
Всей толпой мы погрузились в самолёт и через девять часов приземлились в Шереметьево. Оттуда сразу на вокзал и на поезде добрались до Северной столицы.
Из всего имущества у меня была зубная щётка, курточка на рыбьем меху, двое казённых трусов, матросские штаны, тельник и рубашка.
С этим богатством я пришёл на пароход «Рифер Бэй», на должность второго радиста.
В Питере мы простояли больше месяца. Для этого были две причины. Судно использовали как плавучий холодильник и партиями выгружали куриные окорочка, которые в народе прозвали ножками Буша. Каждые три дня нас перешвартовывали на другой причал, поближе к получателю.
Вторая причина нужно было предъявить судно Регистру и получить документы под ГМССБ. ГМССБ это глобальная морская система связи при бедствии. Аппаратура ГМССБ была установлена, но при первом посещении инспектор регистра забраковал место установки УКВ-радиостанций, устройство сигнализации и ещё много чего. Дело было новым и я в этом мало соображал. Мы с начальником пахали, как рабы на плантациях. Тянули кабели, «звонили» и перепаивали фишки, вечером изучали схемы и, бывало, спорили.
Игнатьич утверждал, что монтаж надо сделать по технологии, я говорил быстрее. В спорах рождалась истина. Истиной был компромисс. В результате мы сдались Регистру первыми и получили необходимые документы. Это был подвиг. Во Владивостоке вся Служба связи сдавала одно судно Регистру целую неделю. Мы справились своими силами и заслужили благодарность через полгода получили Грамоту из Министерства транспорта, подписанную самим Франтом.
В компании с Клюкманом мне удалось побывать в городе. Женька говорил, что пароход это застой. На судне не происходит ничего интересного, а скучные ходовые вахты вообще тоска смертная. К тому же, молодого навигатора не устраивала зарплата и он сокрушался, что на судне нечего украсть. «Сколько бы не взял у государства, своего не вернёшь», говорил Женя, цитируя Жванецкого.
Из порта мы ехали на трамвае, потом на метро до Невского проспекта. Я сразу узнал Аничков мост с лошадью и бронзовым атлетом. В детстве я рисовал эту скульптуру с открытки. На улице гуляла нарядная публика. Многие говорили на непонятном языке. Бородатые художники предлагали купить свои картины. Не от хорошей жизни интеллигентная дама продавала раритетные книги Белинский, Гоголь, Пушкин. Все с буквой «Ять».
Встречные девушки были красивыми. Женька распушил хвост и пытался заговорить с ними. Но как-то у него не получалось. Красавицы вежливо обходили нас стороной.
Я, как чувак в вату завёрнутый, обиженно говорил Клюкман, не могу никого склеить.
Клюкман склеил модель в клубе, здесь звучит по-другому, чем в Киржачах. посмеивался я над другом.
Миновали арку, ведущую на Дворцовую площадь. Я видел её в кино. В кино здесь были кованые ворота. Их штурмовали революционные матросы, прорываясь к Зимнему дворцу. Теперь ворот не было, впереди открылась широкая площадь с голубым зданием Эрмитажа. Времени на посещение музея уже не было. По вкусному запаху мы нашли подвальчик с коротким названием «Гриль». Съели по крошечному резиновому шашлыку и запили его портвейном. Денег осталось только на обратный проезд.
В Питере я получил первую зарплату. Деньги хорошие, но мало. Купил себе пару рубашек и ботинки местной фабрики «Скороход». Тут же мы с Клюкманом совершили первую коммерческую сделку толкнули заводским настройщикам двадцать метров кабеля, который остался после ремонта. Клиентов нашёл шустрый Клюкман.
Нас ждут великие дела, сказал Женька, когда мы обменяли деньги на водку.
Глава 5
Наконец, мы вышли в море. Балтика, это порядочное болото. Под проводкой лоцмана долго шлёпали меж кустов и кочек, направляясь в Кильский канал. Прошли под высоким мостом и бросили якорь вдали от берега. В конторе ещё не нашли нам фрахтователя с выгодным грузом.