Другуюшлюпкуудалосьспустить только
одним концом: другим она повисла на талях, и ее бросили. А парохода, который
былпричинойбедствия,иследпростыл,нокругомговорили,чтоон,
несомненно, вышлет нам спасательные шлюпки.
Яспустилсянанижнюю палубу."Мартинес"быстропогружался,вода
подступала к краю борта. Многие пассажиры стали прыгать за борт. Другие, уже
барахтаясь в воде,кричали, чтобы ихподняли обратно напалубу. Никтоне
слушалих.Всепокрылобщийкрик: "Тонем!"Поддавшись охватившейвсех
панике, я вместе с другими бросился за борт. Я не отдавал себе отчета в том,
чтоделаю,но, очутившись вводе,мгновенно понял,почемулюдикругом
молили, чтобы их подняли обратно на пароход. Вода была холодная,нестерпимо
холодная. Когда япогрузился в нее, меня обожгло, как огнем. Холод проникал
докостей; казалось,смертьуже заключает меня всвои ледяные объятия. Я
захлебнулся от неожиданностии страха и успел набрать в легкие воды прежде,
чем спасательный пояс снова поднял меня наповерхность. Во рту уменя было
солоно от морской воды, и я задыхался от ощущения чего-то едкого, проникшего
мне в горло и в легкие.
Но особенно ужасен был холод. Мне казалось, что я этого не выдержу, что
минуты мои сочтены. Вокруг меняв воде барахтались люди. Они что-то кричали
друг другу. Яслышал также плеск весел. Очевидно,потопившийнаспароход
выслал за нами шлюпки. Время шло, и меня изумляло, что я все еще жив. Но мои
ноги ужеутратили чувствительность,ионемениераспространялосьдальше,
подступалоксамомусердцу.Мелкие сердитые волны спенистымихребтами
перекатывались через меня; я захлебывался и задыхался.
Шум и крики становились все глуше; последний отчаянный вопль донесся до
меня издали, и я понял, что "Мартинес" пошел ко дну. Потом -- сколько прошло
времени,не знаю, -- я очнулся, и ужас снова овладел мной. Я был один. Я не
слышал больше голосов,криково помощи -- только шум волн, которомутуман
придавалкакую-то таинственную,вибрирующую гулкость. Паника, охватывающая
человека,когдаон в толпе и разделяет общую участь,нетак ужасна,как
страх,переживаемыйводиночестве.Куданеслименяволны? Краснолицый
говорил,чтоотливуходитчерез Золотые Ворота.Неужелименяунесет в
открытоеморе?Аведьмой спасательныйпоясможетразвалиться в любую
минуту! Яслышал, чтоэти пояса делаютиногдаиз картона итростника, и
тогда, намокнув, они быстро теряют плавучесть. А я совсем не умел плавать. Я
былодин,и меня несло неведомо куда,среди извечнойсерой безбрежности.
Признаюсь, мной овладело безумие, и якричал, как кричали женщины, и бил по
воде окоченевшими руками.
Не знаю, как долго это тянулось. Потом я впал в забытье, и вспоминаю об
этомтолько, како тревожноммучительном сне. Когда я очнулся,казалось,
прошли века. Почтинадсамой головойяувиделвыступавший из тумана нос
суднаитри треугольных паруса,заходящиеодинза другойи наполненные
ветром.