Судастолкнулисьпрежде,чемяуспел воспользоватьсяего советом.
Должно быть, встречный пароход ударил нас в середину борта, но это произошло
вне поля моего зрения, и яничегоне видел. "Мартинес" сильнонакренился,
послышался трескломающейсяобшивки. Я упалплашмя намокрую палубу и не
успел еще подняться наноги,как услышал крик женщин. Это был неописуемый,
душераздирающий вопль, итутменя объял ужас. Я вспомнил, что спасательные
пояса хранятсяв салоне, кинулся туда,ноу дверейстолкнулсястолпой
обезумевшихпассажиров,котораяотбросила меня назад. Не помню, что затем
произошло,--впамяти моейсохранилось только воспоминание о том, как я
стаскивал спасательныепоясас полокнад головой,а Краснолицыйчеловек
надевалихнабившихся вистерике женщин.Это я помню отчетливо, ився
картина стоиту меня передглазами.Каксейчас вижуя зазубренныеКрая
пробоины в стене салона и вползавший в это отверстие клубящийся серый туман;
пустые мягкие диваны с разбросанными на них пакетами, саквояжами,зонтами и
пледами, оставленнымиво времявнезапного бегства; полного джентльмена, не
так давно мирно читавшего мою статью, а теперь напялившего на себя пробковый
пояс и смонотонной настойчивостью вопрошавшего меня (журнал с моей статьей
всеещебыл у негов руке),естьлиопасность;краснолицего человека,
который бодрюковылял на своих искусственных ногах и надевал пояса на всех,
кто появлялся в каюте... Помню дикий визг женщин.
Да, этот визг женщин больше всего действовал мне на нервы. По-видимому,
страдал от него и краснолицый, ибо еще одна картина навсегда осталась у меня
впамяти:плотныйджентльмензасовываетжурналвкарманпальтоис
любопытствомозираетсякругом;сбившиесявкучуженщины,сбледными,
искаженными страхом лицами, пронзительно кричат, словно хор погибшихдуш, а
краснолицыйчеловек,теперьужесовсембагровый от гнева, стоитв позе
громовержца, потрясая над головой кулаками, и орет:
--Замолчите! Дазамолчитеже! Помню,как,глядя наэто, явдруг
почувствовал, что меня душитсмех, и понял,что я впадаю в истерику;ведь
предо мноюбылиженщины, такие же,как моя мать илисестры,-- женщины,
охваченные страхом смерти и не желавшие умирать. Их крики напомнили мне визг
свиней под ножоммясника, и этопотрясло меня.Эти женщины, способныена
самые высокиечувства, насамую нежную привязанность, вопили, разинув рты.
Они хотели жить, но были беспомощны, каккрысы вкрысоловке, и визжали, не
помня себя.
Этобылоужасно,ияопрометью бросилсянапалубу.Почувствовав
дурноту, я опустился на скамью. Смутно виделяметавшихся людей, слышал их
крики,--кто-топыталсяспустить шлюпки...Всепроисходилотак,как
описываетсявкнигах.Тализаедало.Всебылонеисправно. Однушлюпку
спустили,забыввставить пробки:когда женщины идетиселив нее,она
наполниласьводой и перевернулась.