Наличие подобной конспиративки удобно для нас обоих. Для меня — отпала необходимость мотаться на другой конец города, для Ваютина — раньше времени сбегать с работы. Обычно появляется дома поздно ночью. А тут — забежать на пару минут к тете Паше.
Ведь помощь, которую сыщик мне оказывает — чисто дружесго плана. Никаких благодарностей — ни в виде об»ятий, ни бутылками спиртного. Хорошо еще, что начальство пошло навстречу, разрешило помогать коллеге. Естественно, без ущерба для службы.
Посыльные, письма, телефонные звонки — под строгим запретом. Встречи — через день в девятнадцать тридцать, после санаторного ужина.
В последнее время новости, ранее стекающие редкими каплями, превратились в проливной дождь. Такой, что успевай поворачиваться, впитывая и анализируя накопленную информацию.
Вот и сегодня Витюня приволок целый «узел».
— Получил данные обследования чертовой бутылки из-под нарзана. Засеяна «пальчиками», будто пашня семенами… Только «всходов» маловато…
— Но все же имеются?
— А как же! Жалко, что в милицейской картотеке нет «пальчиков» проводницы и твоей подружки… Да и Ларин там, похоже, не отметился…
— Значит, потянули пустышку?
— И да, и нет… Оказывается, за бутылку хватался находящийся в розыске преступник… Кто именно мне не сообщили — разбираются.
Я перечислил всех, кто на моих глазах прикасался к бутылке. Ленка, я, Ларин, проводница, Крымов… кто еще? Ах, да, чернявый кавказец… Но он сошел за полчаса до Майского.
Витюня насторожился. Здорово это у него получается! Пригнется, словно изготовился к прыжку с трамплина, глаза — щелки, подбородок прижат к груди, зубы оскалены… Волк, настоящий волк!
— Приметы можешь выдать?
— Бог с тобой, о каких приметах ты спрашиваешь? Я ведь видел его пару минут, не больше…
— Славка, ты ведь сыщик…
Больше можно ничего не говорить, сам знаю — оплошал. Подумал и принялся выкладывать такие общие данные, что можно повязать минимум треть населения страны. Чернявый… плотный…среднего роста…кажется, прихрамывает… нет, не уверен…
Вот и все «приметы».
— Слабо, сшито гнилыми нитками, — разочарованно пробурчал Витюня, возвратив голову в исходное положение. — А говоришь сыщик… Пора посылать тебе на переподготовку к малолетку-стажеру.
Сам знаю — поступил далеко не профессионально. Может быть потому, что слишком много внимания уделил Ларину. Пытался вспомнить, где и при каких обстоятельствах встречал блондина.
Довспоминался!
— Ладно, переморгаем, — Витюня одарил меня сладенькой улыбочкой, вложив в неё столько ехидства, что меня передернуло. — Похоже, мы с тобой подошли к самому краю. Недолго в пропасть сверзиться. Вот расколем проводницу, проследим за Лариным — прояснится окончательно…
— Прояснится ли? — усомнился я, не видя ни пропасти, ни опасного «края». — Ты, как всегда, преувеличиваешь…
— Ничего не преувеличиваю, — сварливо перебил сыщик. — Скорей — преуменьшаю… Поэтому, без согласования со мной — ни шагу. Разрешаю только — на процедуры, в столовку и в туалет. Ни прогулок по парку и городу, ни поездок на экскурсии… Понял? — и, не дожидаясь согласия. — Чую близится конец бандюгам. Они тоже знают об этом и соответственно звереют… А нос у меня чуткий, ему можно довериться…
— Общаться с женщинами тоже запрещаешь? — кисло улыбнулся я, представив себе ожидающую нас с Ленкой «диету». — Или — по особому разрешению?
Витюня не принял шутку, остался серьезным и даже угрюмым.
— Сам обязан понимать, что в нашем деле женщины таят главную опасность. Если не расправятся сами — подставят хозяевам. Тем более, Крымова, с которой ты, похоже, связался.