— А оно будет открыто, когда яхта вернется? — спросил Страйкер.
— Сомневаюсь.
— О, дорогой, — сказала Мел Страйкеру. — Папочка будет ужасно огорчен. — Она повернулась к бармену и пустилась в объяснения: — Мой папа завтра ложится в больницу. Ему предстоит операция на сердце. Все очень серьезно. А часы — его талисман.
Бармен, парень двадцати двух лет, негромко выругался, а потом поднял палец.
— Подождите немножко.
Он вновь подошел к телефону, но на этот раз повернулся к ним спиной во время разговора. Страйкер попытался подслушать, но бармен говорил слишком тихо, к тому же его слова заглушались разговорами пассажиров.
— Хорошие новости, — сказал бармен, поворачиваясь к ним. — Я успел застать менеджера — он как раз собирался уходить, однако обещал, что попросит свою заместительницу задержаться, чтобы вы могли посмотреть, нет ли там ваших часов. Ее зовут Кэти.
— Благодарю, — сказала Мел и наклонилась, чтобы прочитать имя бармена, написанное на жетоне. — Дуг, вы нам очень помогли.
— Что теперь? — спросила Мел, когда они вновь поднялись на верхнюю палубу с бокалами содовой в руках.
— А теперь остается только ждать, — ответил Страйкер.
ГЛАВА 28
Мы добрались до здания ООН, и яхта стала медленно сворачивать в Ист-Ривер. Через час мы сможем проверить, есть ли часы в бюро находок. Мне было очень жаль терять целый час, но, поскольку выбора у нас не было, я решила насладиться прекрасными видами. Не говоря уже о приятной компании.
Однако должна признаться, что я не знала, как себя вести. Страйкер заплатил за билеты, но наше времяпрепровождение никак нельзя было назвать традиционным свиданием, какие бы взоры он на меня ни бросал. Да, влечение присутствовало, не стану этого отрицать, и оно было взаимным; но, насколько мне известно, «Космо-политен» ничего не писал о свиданиях с телохранителями, в особенности о тех случаях, когда ты отравлена и по твоему следу идет убийца.
О господи!
Мое легкомысленное настроение моментально испарилось. На несколько мгновений мне удалось забыть о своем плачевном положении, но оно вновь напомнило о себе. Быть может, у меня больше никогда не будет свиданий. И еще того; хуже, я больше никогда не буду ходить по магазинам.
Я вцепилась в металлические перила и посмотрела в сторону города, глядя на закатное небо, но не получая ни малейшего удовольствия от его буйных красок. Моя привычная жизнь неожиданно наполнилась ужасом, и я никак не могла к этому привыкнуть.
Сильная рука Страйкера легла на мое плечо.
— С тобой все в порядке?
— Да. Нет. — Я покачала головой. — Не знаю. — Я повернулась к нему лицом. — Я напугана. И мне совсем не нравится это ощущение.
— Оно никому не нравится, — заметил Страй-кер. — Но страх — вещь хорошая. Он способствует притоку адреналина. Заставляет нас быть начеку.
Я нахмурилась.
— Ты так не считаешь? — спросил он.
— Дело в том…— Я немного помолчала, пытаясь точнее сформулировать мысль. — Дело в том, что я недостаточно сильно напугана. У меня ощущение, что я смотрю на происходящее со стороны. Оно не кажется мне реальным. Такое возможно?
— Вполне.
— Разумом я понимаю, что все по-настоящему и мне грозит смертельная опасность. Но все это как-то неправдоподобно. Подобные вещи не случаются с девушками вроде меня. До сих пор мои личные страхи ограничивались отключениэлектричества, когда я находилась в вагоне метро, кражей моей сумочки или банкротством «Старбакс». Ничего похожего на вопросы жизни и смерти.
— Иногда жизнь кусает тебя за задницу, — сказал Страйкер, беря меня за руку. — Поверь мне я видел, какие жуткие вещи происходили с отличными парнями. С парнями, которые только что окончили школу и не были готовы к встрече с реальным миром.