Вот у них этого добра целыми трюмами и водоплавающими полигонами, как они живут у нас даже вспоминать неловко. Эти предприимчивые всегда хорошо загорелые и неприятно жизнерадостные особи мало того что систематически перебегают нам дорогу, непринужденно перехватывая последний кусок хлеба, у них еще хватает наглости обращаться к нам за содействием в проталкивании наверх беспрецедентных по бессовестности рабочих смет, от которых теряются даже в отделе экспертизы. Где-то еще в самом начале периода Освоения, в пору всяческой безнаказанности каким-то залетным беспечным экспертом в полузастольном настроении была однажды безответственно обронена альтернатива о некоем «приоритете» океанологических исследований и теперь половина биологической Миссии должна бегать на радиовызов начальства по поводу каждого утерянного стакана. И это при том, что, как сообщает «Путеводитель Выживания», акватория Конгони «официально наихудшее место обитаемых миров, которое вы могли выбрать поплавать с аквалангом».
По-моему, такое положение не может продолжаться бесконечно. Как написал на своей двери один аспирант, «ты можешь забрать мой справочник, только выковыряв его из моих холодных, мертвых, безжизненных пальцев». Даже среди наблюдающих экспертов есть трезвые умы, понимающие, что на одной воде тоже далеко не уедешь.
По таким вот самопроизвольным выходным и по вечерам я, как правило, бездельничал и предавался унынию, иногда созерцательному и тихому, иногда чуть более самоироничному и насмешливому, со свежим анекдотом и крепким хлопаньем трудовых био-орнитологических ладоней по соседским плечам и столикам; временами я часами безысходно разглядывал звезды, не двигаясь и ни к чему конкретно не прислушиваясь, либо просто валялся мешком в темном углу, с мертвым остервенением отсыпаясь сразу на несколько дней вперед, просыпаясь только, чтобы раздеться и сменить бестолковому головному сенсору программу внешнего предела на темное время суток, когда одуревший от долгой неподвижности организм затем долго не мог прийти в себя и далеко не всегда в состоянии был предсказать с высокой степенью достоверности уходивший день недели, задействована ли защита периферии или же то было только осуществление во сне насущного желания и нет ли уже, часом, в доме кого из посторонних, чаще же в особенно теплые дни я грелся под солнцем в траве во влажном насквозь от пота шезлонге; сегодня я пробовал еще дополнить это занятие вдеванием вчерашней нити в позавчерашнюю иголку, прихваченную с собой по случаю с чужого угла. Я решил идти до конца. Я принял вызов. Чего бы он мне ни стоил. Я просто был не из тех, кто отступает перед трудностями. Это мы еще посмотрит, кто кого куда вденет. У меня, по правде сказать, по ходу дела пару раз даже возникало предательское сомнение, что она вообще вряд ли предназначалась для шитья. Конечно, тут первое дело всех не нашедших себя в жизни неудачников оправдывать сокрушительный провал стечением неблагоприятных обстоятельств. Так что я решил взять себя в руки, сменить на какое-то время род деятельности и пойти постоять немного в душе, смыть настоянный пот и остыть.
Уже через пять минут стояния под водой мне пришла в голову счастливая мысль, что радиус перемещений парапода стеллса что-то уж поразительно напоминает тактику «быстрого реагирования» ассоциаций прибрежных синих речных водорослей, индифферентных, казалось бы, ко всему на свете, кроме сезонных изменений частоты излучения светила. То есть нормальная и в общем-то заурядная подчиненность популяции цикличному изменению внешней среды, получалось, на деле оказывалась чем-то совсем иным, далеко выходя даже за границы обычной практики «заимствований» биологической системы с высокой организацией.
На этом месте я открыл глаза, полоща рот, и еще успел заметить сквозь бившие со всех сторон брызги, как у меня за полупрозрачной в черных потеках спектральной ширмой меркнет на секунду в полутемной ванной слабая подсветка и тут же загорается вновь, чуть тусклее прежнего. Закрыв глаза, я постоял, подставляя лицо воде, ожидая, не придет ли в голову чего-нибудь умного еще, но ничего не приходило. Подсветка вела себя так уже не в первый раз, тут это означало только одно, рабочая программа периферийной защиты моего залитого солнцем и спектральными отражениями ти-пи, предприняв попытку стандартного утреннего переключения с одного блока питания на другой и не преуспев, через полминуты вернется в исходное положение, восстановив прежний режим подсветки. Либо же нет, не вернется, и придется все-таки выбираться, шлепать наружу и переключать вручную. С другой стороны, совсем не из чего не следовало, что идея разовых «превентивных» ударов заимствована питеком именно у речных синих водорослей, а не пребывала, скажем, в латентном состоянии и не являлась врожденной. Не говоря уже о том, что набивший оскомину феномен парапитека терпеть не может открытой воды. Мне теперь казалось, что я начинал понимать, как эта холера без всякой помощи механизмов умудрялась приподнимать и опрокидывать такие большие камни.