Владимир Павлович Азаров - Разломанные печенья стр 3.

Оттепель: плакат 50-х.
Хрущёв. Им культ разрушен
Народ освобождён
Свобода говорить о
О жертвах тоталитаризма
О Сталине.
Кто он? Стратег?
Он выиграл войну ценою
Миллионов, и столько же,
А может быть и больше,
Довоенных жертв и мучеников
И после флага над рейхстагом
Время вперёд!
Г. В. Свиридов шествует
В Колонном Зале!
«Время зовёт!»
Не снег это дождь льёт!
Станет ли Оттепель
Рождением свободы?
Жизнь продолжается Течёт,
Идёт, бежит, бурлит
Вопрос: а новый мир грядёт?
Как он придёт?
Непредсказуемость осталась,
Как была и по секрету
Скажу
Сызнова неограничен в своей власти
И бесконтролен хозяин всей шестой!
Что ждать?
Всё что угодно!
Опять, может быть, вспять
Я уже слышу
Поступь дорогой подошвы
и этот сверкающий, полированный ботинок
Символизирует ОТКРЫТОСТЬ!
Такая дерзкая бесстрашная открытость за
Супер-представительским столом!
Однако как бы просто
Призыв к вниманию (не традиционный
Звон председательского колокольчика,
А уверенный стук)
Размеренный
И смелый, громкий
И в Репродукторах
Усиленный призывный
Голос вместо «ВНИМАНИЕ!»
Смех, удивление, аплодисменты
Как в развлекательном кино:
«Эй! Крепкий лидер!
Веди вперёд народ, как начал!»
Действительно он супер-смелым
Хирургическим рывком вытащил из
Умершего тела все властителя то
Что-что?
Долгие десятки лет
Злокачественно властвовало
Ни ножу, ни скальпелю и ни ланцету
Не справиться,
Только смелое решительное
Стремительное слово
Хрущёва 
Одного из, кто был бок о бок,
Но скажем мягко
Не трусливого десятка
Отец вернулся из ГУЛАГа
Он улыбается и ничего не говорит
О жизни и о смерти в лагерях
В душе отца застыла скорбь
Но Хрущёв остановил потерю крови:
Люди открыто говорят
О Сталине-Тиране Молодёжь танцует
Запрещённый рок-н-ролл
Пусть чуть запоздало
Летит в Россию голубь мира Пикассо
Читают забытую Ахматову
И молодёжи больше на
Московских улицах:
«Эй ребята!
Мы такие же, как молодёжь,
Как молодёжь на всей земле
1957-й год!
Распахнуты все двери СССР:
Всемирный Фестиваль Молодёжи
И студентов Хрущёв! Ура Ура

Я лёг спать, и мне приснился сон:
Доктор или фельдшер
Оголяет мой живот! Огромный шприц,
Колет мне укол. Пришёл мой доктор?
Это он?
Нет, нет! Мой сон!
Я приоткрываю веки, вижу не его,
Её стареющую, некрасивую,
Прикреплённую ко мне,
Как участковый врач
Мою усердную, работающую Музу.
И она трясёт моё плечо,
Надрывно дышит трудно разбудить
Чуть не плачет от старанья
Я же плачу:

«Зачем пришла? Ещё так рано.
Эй! Уходи!»
«Нет 
Уже семь. Толстой всегда
Вставал в шесть, когда ещё темно
И он в поле с серпом, чтобы разогреться
Поэтому
Садись за свой рабочий стол!
У меня есть для тебя история:
Ленин знакомится с Инессой».
«В туалете всю ночь не был»
«Потом!»

Беру халат, сажусь за стол на стул.
«Поторопись.
У меня с утра много клиентов.
Остановился? Проблема с ноутбуком?
А-а-а! Какой ты недотёпа!
Звони свой 611».
«Нет, лучше Скорая 911»

Я слышу звук захлопывающейся двери.
В руках
Медбрата гигантский шприц,
И рядом с ним врач моего района,
В его глазах,
Внимательных китайских,
Печаль. Но утешающая улыбка, что
Надо лечиться

Тогда волк будет жить вместе с ягнёнком,

а барс будет лежать вместе с козлёнком;

телёнок, молодой лев, вол будут вместе

«Ягнёнок, кто тебя создал?
Знаешь ли ты, кто тебя создал?»
Ответ ягнёнка:
«Бог».
«Эй, Тигр! Тот, кто создал Ягнёнка,
создал тебя?»
«Да, Бог создал меня
смелого Тигра».

Так много Ягнят
И, как кажется,
Смелых Тигров
Собралось на Фестивале
Молодёжи и студентов в Москве!
И всё потому,
Что в разгаре Оттепель!
И у Хрущёва ещё
Нет итальянца-модельера
И воскресший добрый лидер
Улыбается на
Тысячных митингах
Юных голов
Да! В нашем большом зале
Дома архитекторов,
Стиля «сталинский ампир»,
Под большими люстрами из хрусталя
Я вижу юных,
Очень юных, представителей Другого мира.
Я и сам студент, и тоже в этом зале
Но уже мечтаю,
Как только что, а здесь уже
Присутствую и наблюдаю,
Как празднично отплясывает
Международный хоровод студентов
«Эй!
Что танцевать?»
«Что можешь»
«А что петь?»
Кто поёт сейчас? Немка, полька?
А это кто? Эдита Пьеха?
Не Мирей Матье? и всё мне по душе

О, наши девушки-студентки!
Будущие архитекторы!
О Зоя Харитонова! Золотые локоны!
Как ей идёт это розовое
Маркизетовое платье, которое
Ей сшила мама!

Но самые красивые
Эти две фигуры,
Такие другие, среди танцующей толпы
Мой приятель Юлий
(Член оргкомитета):
«Я знаю их американскую
Фамилию: Брэдбери!
Рэй Брэдбери, помнишь в детстве
Мы читали?
Может быть, писатель 
Отец этого парня? в анкете
Я запомнил оба Брэдбери.
Значит, они женаты,
Архитекторы в Чикаго. Интроверты.
Может сейчас,
Шагая в общем ритме,
Погружены в работу».
«Не думаю.
Я им завидую красивые
И просто не танцуют»

На лице юной архитекторши
Косметика 50-х,
Я углядел скрытую
Улыбку Джоконды, её бледно
Розовые губы почти
В Джокондовской усмешке
И на миг остановился:
«Что?» 
Обернулся Юлий.
«Иду-иду»
Мне показалось Макаронина 
Бретелька ехидно щекочет
Её голое плечо.
«Иду-иду»
Но её спутник мне тоже интересен
Я ещё ближе к ним
Зелёный вельветовый пиджак!
Я опять сбавляю шаг
Рядом Юлий:
«Эй, глянь на спину
Молодого архитектора: его правая
Лопатка просится наружу,
Точно так же, как твоя!
А-а-а? Ха-ха!»
«Да, Юлий, ты внимателен.
Но я тоже наблюдателен,
Меня интересует его пиджак 
Вельветовый Но почему зелёный?»
Лучше бы хаки, если для меня
И я вздыхаю