2. Она стучит
Она стучит
В мою дверь
Я еще сплю, но вскакиваю,
Бегу,
Она бесцеремонно проходит
Сквозь меня
И говорит мне как заученно
Замученно и монотонно:
«Ты должен сделать много».
Диктует:
«Это, это
И это тоже»
«Остановись!»
Я задержать
Её пытаюсь, с трудом вспоминая
Её имя:
«А-а-а! Муза
Эй, Муза! Как бесконечны,
Тоскливы твои
Тирады, стук клавиш
Твоей изношенной машинки
Пустые, сентиментальные,
Полунаучные,
Полуархитектурные слова
Теософские как полуфилоссовские
Филитики о греческих
Наших церквях Но ты безбожна»
«О, Боже! Что я слышу!»
Я ей опять кричу:
«Оставь меня!»
Останови эти
Псевдоисторические притчи.
Пустые разговоры тет-а-тет
Такие как:
«Ты помнишь Пушкина?
Или Ахматову?
Твой якобы ироничный стиль»
«Да, мой упрямый ученик.
Запомни: Мир это театр
И ПОЭЗИЯ, которой я тебя учу,
Повторяю ИГРА!
Запомнил? Не жизнь, а имитация её!..
ЧТО наша жизнь?»
«Тебя не остановишь!»
«И в этот день сегодня,
Подойдя к окну,
Увидишь солнце
А завтра будут облака,
Потом они сгустятся
В дождь на следующий день
Но ночь
Она всегда дождётся дня
Ночь, с луной новой фазы
И звёздами,
Как зачатие следующей
Неизбежной ночи
И нового дождя
Сегодня дождь, а завтра снег»
Остановись! Умолкни!
Сформирована уже концепция моя
и я её пою:
Повторится Страстная Седмица!
Христос святой отверженный
Посланник,
Искупительный ягнёнок
За все наши грехи,
В пути к кресту неутомимый
Странник,
Пока ребёнок
Матери Марии молоко
И светит вифлеемская звезда,
Светит всегда
Я не спешу вести волхвов
И без меня о них придумано
Так много слов
Мои сомнения поэта:
Не Люцифера ли улов?
И все в чём свята Богородица,
Может оказаться ЕЁ сном
О том,
Что ждёт нас в будущем,
Но обязательно святом,
И она кормит молоком
Младенца, пришедшего на землю,
Предсказанного говорливым Гавриилом
Не может ли оказаться это
Кривотолкам Гаврилы-Гавриила
Юного соседа, что послужило приобщению
Его к святому сонму?
Да, было утро
У шалаша он завершал
Пришедшей сонной ночью ритуал
Спросонья он узрел:
О, эй!
Кого?
Легионера?
Бегущего мимо него так смело,
Пересекая плотника Иосифа удел,
Для починки скинии своей,
Схватить успел пилу из меди
Добротная, не новодел
В такт его бега ею также овладел
Утренний луч
На ней переливался, радостно блестел
Моя концепция:
Окей. И я мой пробный вирш пропел!
«А-а-а, караул! О-о-о, богохульство!
Так что ты остановись!»
Не Рождество, не Пасха,
Лишь ОТТЕПЕЛЬ
Мороз и затем капель
Мария Дева Богоматерь и Христос
И смена года приход уход
Рассвет закат
Но я как все на свете рад
Солнцестоянию, которое два раза в год
И я, как все мы
Поклоняемся потерям,
Два тысячелетия мы в это
Свято верим
3. Все мы, стоящие скорбными рядами
Все мы, стоящие скорбными рядами
В коридоре для торжеств,
Убиты на повал СТАЛИН УМЕР
Рамы окон
Обрамляют заснеженный пустырь,
Сквозь мерзлый иней на стекле:
Бараков несколько рядов,
Голые деревья, которые ещё без почек
Но наше атеистическое
Рождество уже минуло Где ты
Мартовский подарок Оттепель?
Пока мороз, но солнечный
На подоконниках ряды
Керамических горшков с посаженными
В них цветами:
Многозначительное будущее
Кладбище за учениками
В глазах учителей слёзы
Бетховен и Шопен по радио Москва
Директор школы Николай Семёнович
Говорит размеренно, торжественно, серьёзно.
И его лозунги звучат всё выше, выше
Предельный обертон!
Мы все дрожим Ужас, горе, паника
И вдруг всех обуял
Всеобъемлющий испуг
Перерождённый во всеобщее
Громыхание:
Лязг, треск, скрежет, громкий стук
Нагрянувший необъяснимый грохот
И вдруг! Что это?
Учителя свидетели Это перед ними
Один из нас напуганных существ
Ребёнок, мальчик, ученик
Упал назад, на спину! Крик девочек!
И голова его уже покоится на
Кладбище цветов:
Один из глиняных горшков
Его подушка
Рассыпанная чёрная земля
Смешалась
С алой кровью
Так бывает или нет?
Забыта дисциплина
Я бегу в барак
Домой, где я ещё один
Рассказать им?
С тех пор я ничего не
Слышал о погибшем
Потеря?
Сколько их потерь?
Холодный март
Каникулы не скоро
Никто не мог ответить мне
«Как его зовут?»
Меня поправили:
«Надо спросить как его звали»