Он, а за ним и Крупская, понимали, что от реального лица до литературного персонажа один шаг.
Один шаг на протезе! любил повторять знакомый ему по Севастополю молодцеватый Алабин.
Когда-то герой обороны и панорамы, теперь он открывал роман и, зафиксировав на себе читательское внимание, позиционируя себя главным со своим знаменитым обедом на поющих столах и графинчиками-женщинами, далее на страницах не появлялся.
На сцену, взамен, выступали категории, появлялся Бог из машины; Толстой не верил в Бога, но верил в машину за рулем ее оказывался Немирович-Данченко, а на заднем сидении, слипшиеся от тесноты и тряски, Книппер, символизировавшая прошлое, и Крупская в ореоле будущего.
Если заключенного решено было расстрелять, то, чтобы не портить сцены, к нему засылался хлебный человечек, предупреждавший приговоренного, что расстрел будет «ложный», и тогда все проходило спокойно.
Подписывать приговоры потребовался Ленин Богом же для всех давно был Дмитрий Иванович Менделеев; когда Бог не задействован был в эпизоде, Он забирался в суфлерскую будку и оттуда нашептывал тем, кто не выучил своей роли если из будки неслась отсебятина, полагали, там ложный протагонист.
Отчего вы всегда ходите в бураковом? Крупская начинала.
Бураковый цвет он еще называется сольфериновым, в соответствующих шерстяных рейтузах на сцену выходила Ольга Леонардовна Книппер. Я простужена.
Не понимаю, продолжала Надежда Константиновна. Вы всегда тепло одеты, муж у вас хотя и небогатый, но с достатком. Мне живется куда хуже, чем вам чулки, вот, дырявые.
Она приподнимала юбку, и в зрительном зале смеялись.
Очевидно было, что в будке суфлера сидел ложный протагонист. Спускали декорации вечернего Таганрога, из генератора лился круглый звук; малым ходом по рельсам подтягивался передвижной мавзолей; люди-вообще организованно встречали на дебаркадере.
Здесь нужно было не допустить анархии: каких-нибудь матросов с красными бантами на плечах Бог не справлялся с ними (матросы прорывались), но ложный протагонист удерживал ситуацию.
Просто какой-то человек, даже не действующее лицо, без имени, родства не помнящий, на поворотном круге в магическом шестиугольнике вворачивал на сцену не самое даже бесконечность, но зияющий символ ея
Глава четвертая. Большой праздник
Заключенным был Кумберг поставляемые им абажуры взрывались в мавзолее, калеча и деформируя экскурсантов.
Он решил вести себя в тоне Анны; он носил зеленые очки о четырех стеклах и, когда не мог слышать, удвоенно смотрел.
Он видел: нарочно люди выдумывают тесноту и жмутся друг к другу: Ленин выдумал тесноту нарочно, чтобы сблизиться (слиться) с Чеховым, Крупская под себя подмяла Книппер, и даже Менделеев завел игры с Богом
Звук существует сам по себе, оторвавшись от своего источника (отражается в воздухе); изображение всегда привязано к наблюдателю.
Кумберг смотрел таким взглядом, как будто говорил:
Когда собирается гроза, когда скопляется дождь, видимый горизонт как будто расширяется, и взору отдаленные предметы представляются куда более четкими, нежели в дни погодные, ясные.
Эластическая туча, похожая на предчувствие (испуг, послевкусие, ничего), казалось, была в свежем шумящем платье из лиловой батистовки с гладким воротничком; приободрились в ожидании взыскующие града; вот-вот должны были посыпаться сокрушающие вопросы.
Лампа без абажура, горевшая (прозаично) посредине комнаты, давала и нет разыграться фантазии.
Мертво было у постели, повторил Кумберг.
Хотите вы сказать, Владимир Ильич всегда был неживым?! следователь (судебный) Александр Платонович Энгельгардт не желал уклоняться от темы.
Оба знали, что вождь прижил с Крупской девять детей, скоро превратившихся в ангелов как мог он без признаков жизни?!
При взрыве в мавзолее сильнее других посетителей пострадал Иероним Иеронимович Фертингоф, ударною волной отброшенный на стену и после этого покинутый его подругой Лорой.
Владимир Ильич мог проявить себя через другого человека, Кумберг видел, он обладал и обладает такой способностью. Здесь следует соблюдать осторожность.
Кумберг любил Чехова и не хотел выдавать его, намекая на человека-вообще.