Ленин на диване и Ленин в кресле два разных Ленина, Анна Сергеевна не подтвердила. Именно первый изгнал Бога, а второй сотворил себе Барана.
Баран, наобум сказал Вронский, вырос внутри самого Владимира Ильича после того, как вождь проглотил множество хлебных чернильниц, заполненных молоком, так ведь?!
Говоря, они проходили улицы. Между рядами каменных стен затворены были расчеты и страсти. Чтобы увидеть свои недостатки нужно примерить их на другого. Ленин видел, что баран эгоистичен, властолюбив, нечистоплотен и полон упрямства. Он понимал, что Баран может сотворить всякое. Поверх луж перекинуты были доски. Прохожие стукались головами. Вронский апатично почесал бок. Дома те же цели. Дела тоже цепи. Жизнь пустых людей состоит из бесчисленных пошлых дел.
Лицо Анны Сергеевны вдруг ссобачилось.
Вронский обтирал лицо, мокрое от погоды.
С веселым, почти игривым лицом Надежда Леонардовна открыла им сама.
Глава вторая. Чисто детские интриги
Крупская была легко узнаваема, как и скрывавшаяся за нею Книппер.
Сейчас будет чай! легко она отняла шляпку у Анны Сергеевны.
Глиняный бюст Ленина стоял на шкафу. Шутливо Крупская-Книппер боднула Вронского, и тот оказался на диване. Медная инкрустация старинной мебели тускло сияла местами. Надежда Леонардовна, изображая самое себя, качалась в длинном кресле. Платье на ней было новое, но как будто уже немного ношеное, присидевшееся, и не то простенькое, не то очень богатое. Нельзя было определить, взволнована она или спокойна.
Ложный протагонист, она продолжила, умышленно подчеркивает то, что не подчеркивается, а скорее скрывается при стандартных отношениях. Ложных протагонистов, всех без исключения, Владимир Павлович считал оппортунистами.
Владимир Павлович? подняв брови, Анна Сергеевна едва не погубила всё.
Ну да, хозяйка дома чуть напряглась Владимир Павлович Ленин-Чехов.
Под скатертью Алексей Кириллович сжал Анне Сергеевне пальцы, как бы приглашая ее замолчать.
Ложным протагонистом Владимир Ильич Владимир Павлович считал Бога? чайной ложечкой, как по забору, Вронский провел по зубам.
Скорее, это были слова, чем мысль: тот же звон изо рта именно так, однако, начинаются обыкновенно чисто детские интриги.
Бог плохо верит в людей, и ложный протагонист в людей верит плохо, Надежда Леонардовна загибала пальцы, Бог нам суфлирует, и ложный протагонист тоже суфлирует нам; Бог немного актер, и ложный протагонист актер немного; Бог держит знак жизни у носа царя, и ложный протагонист у носа царя держит знак жизни; Бог хорошо воспитан и не расхваливает Себя грубо и пошло, а умеет кстати и ловко ввернуть словцо, возбуждающее в нас высокое уважение к Его достоинствам, признанным и оцененным людьми, находящимися во главе общества, и ложный протагонист воспитан неплохо: себя не расхваливает он пошло и грубо, а умеет ловко и кстати словцо ввернуть, в нас возбуждающее уважение высокое к достоинствам его, признанным людьми во главе общества находящимися!
Гостям необходимо было, чтобы хозяйка чуть приоткрыла дверцу буфета: хлебные чернильницы не могли быть представлены иначе как хлебными человечками, за каплю молока готовыми на все. Эмблематическая фигура Ленина в прочной раме представлена была на одной из стен, а прямо против нее, по верху платяного шкафа установлен был ультразвуковой генератор.
К чаю Надежда Леонардовна предложила свежую выпечку: Анна Сергеевна выбрала перевернутую восьмерку, Вронский надкусил шестиугольник в круге: оба гостя скривились от избыточного послевкусия.
Когда непрошенные визитеры лишились чувств, Крупская-Книппер разложила Алексея Кирилловича на диване и выше колен задрала ему штанины.
Протез, сделанный из ствола яблони, издавал запах антоновки.
Глиняный бюст Ленина, казалось, перемигнулся с его эмблематическим изображением.
Надежда Леонардовна приоткрыла дверцу буфета, подхватила хлебного человечка, перенесла и аккуратно высадила его в потайной ящичек на протезе гостя.
Глава третья. Шаг на протезе
Когда его не было дома, приходил кто-то.
Он (кто-то) надевал его блузу, съедал его кашу, переставлял вещи в кабинете, спал с Софьей Андреевной, делал кое-что и похуже, чего полагалось не замечать. Лев Николаевич легко мог это прекратить, но всякий раз откладывал исполнение до следующего раза: кто-то садился за его (Толстого) стол и писал изрядные куски романа; Льву Николаевичу было любопытно.