Кудрявый баран скакал по горам; желтый аист крутился в воздухе.
Сыпались яблоки: обычные и конские; еще яблоки любви.
Червивая любовь на что похожа?
С Анны каждый день спадала точно какая-то шелуха.
Вдруг лопнуло лицо Келдыша (случившиеся около лица отошли в тот же час).
Академик сменил кожу: синяя из-под красной.
Отец Гагарина звал Анну в Космос забыл, что только недавно она оттуда.
Анна между тем сбрасывала шляпку и перчатки.
Охтенка подняла яркий передник, чтобы обмахнуть лицо.
Анна выезжала к каждому поезду: всякий раз прибывал Мичурин, и ей казалось, это он звонит в часах. В самом деле в мешке из небеленого рядна он привез часы: яблочные: одно яблоко обозначало час дня, два яблока два часа, три яблока три.
Свежими яблоками Мичурин снабжал мавзолей: когда он клал четыре яблока на хрустальную крышку, время там останавливалось.
Яблочное время от Мичурина и время-молоко от охтенки
Алабин снабжал мавзолей графинчиками, Кумберг абажурами, Келдыш и отец Гагарина поставляли громоотводы: Ленин лежал без ярких мазков, все в нем было ровно, уравновешено фигура, нарисованная природой в средних, немного линючих красках.
Нужен был благотворный, оживляющий дождь без него он был прахом, той же мировой пылью.
С далеко идущими целями Ленина нужно было снова поставить на ноги; на закрытом заседании Политбюро слово было предоставлено товарищу Петру Владимировичу Алабину.
Эмблематическая фигура Ленина, в частности, он сказал, принадлежит бесконечности и в этом смысле опирается на основу более широкую, нежели одно только непосредственное настоящее. Владимир Ильич при жизни позаботился о будущих своих состояниях. Ленин, без преувеличения, был всякий- человек-сам-по-себе, простой и мелодичный.
Колокольчики? о чем-то догадались члены узкого кабинета. Звук? Кремлевские куранты?!
Ленин, подтвердил Алабин, напоен был звуками, положительно он кишел ими. Если применить ультразвуковой генератор
Глава десятая. Прощание с Антихристом
Он вырос из земли: ах, как это безбожно!
Переставлял вещи и вписывал куски в роман.
При культовом очищении изливал на Софью Андреевну струю воды в виде банта.
Грязь блестела, как река.
Отдаленный гром предвещал скорую грозу.
Предварить Анну значило предупредить ее, но о чем?!
Раздувается сфера понятий.
Иные направления принимают мысли.
Часть вторая
Глава первая. Взыскующие града
Вронский с плешью и Анна Сергеевна в очках вечерним Таганрогом шли в поисках новой жизни.
Грязь блестела, как река.
Точно ли, Ленин из этих мест? в последний момент Алексей Кириллович засомневался.
Ленин звуковой или Ленин-голем? снова Анна Сергеевна на лоб подняла оправу.
Разве это не один и тот же? инстинктивно Вронский дотронулся до тонзуры.
В общем-то, один, по ходу Анна Сергеевна протерла стекла, вот только в двух состояниях: в одном обыкновенно он плыл по реке, в другом барахтался в грязи.
А почему он изгнал Бога? Правда ли, что Ильич поклонялся Барану?
Вечерний Таганрог похож был на огромный подсвеченный диван, сказочный великан на который установил мореного дуба буфет, а поверху водрузил бликующий зеркальный шкаф.
Что там на шкафу? Алексей Кириллович с Анны Сергеевны снял очки.
Кресло, и без оптики дама знала.
Ну, а в кресле кто? не разобрал Вронский.
Ленин, Анна Сергеевна пожала плечами.
Владимир Ильич, Вронский, наконец, увидал, сидел в позе бесцельного, но страстного ожидания.
Когда-то он клялся Крупской, что вот-вот будет чай, и порывался отнять у нее шляпку сейчас было смешно вспоминать об этом; Крупская-Чехова стала неплохою актрисой и комическою старухой.
В голосе Анны Сергеевны Вронский заслышал ноты удовольствия, от того, что случилось.
А что конкретно произошло? Алексей Кириллович вернул очки.
По неосторожности Ленин оставил пятно на диване, и Крупская заподозрила нечистое, объяснила Анна Сергеевна, пятно было в форме женщины, молодой, беленькой, нежной, как будуарная игрушка.
Ленин в кресле и Ленин на диване два разных состояния Владимира Ильича? Вронский подстраивался.
Ленин на диване и Ленин в кресле два разных Ленина, Анна Сергеевна не подтвердила. Именно первый изгнал Бога, а второй сотворил себе Барана.