Как-то не по христиански
Да и начинался этот тревожный век с очередных гонений на христиан. Причем, самых беспощадных и кровавых за всю историю.
Организовал эти гонения в самом начале века император Диоклетиан. Продолжили его соправители и преемники. Среди них особую жестокость проявили Галерий и Максимин5. Но уже в 311 году Галерий издал эдикт о веротерпимости, а в 313 году Константин I узаконил христианство Миланским эдиктом.
Завершился же этот бурный век окончательным распадом Римской империи на две половины Западную и Византийскую. А в основании христианской церкви образовалась одна из первых крупных трещин, которые привели в XI веке к Великому расколу.
Об образовании этой трещины богослов А. Д. Шмеман писал: «В Арианской смуте, как в узле, сходится множество нитей, сливается множество вопросов. Это начало тех великих богословских споров, на которые уйдут почти пять веков церковной истории Четвертый век внешне один из самых трагических в истории Церкви»6.
Этот век явил миру наибольшее число мучеников, которые пострадали за свои слова и взгляды.
В ходе гонений на христиан, по современным оценкам, было казнено от 3000 до 3500 человек. В этом печальном мартирологе немало почитаемых в христианском мире святых. Между тем, наш рассказ не столько о гонениях на христиан, сколько о гонениях внутри самой христианской церкви. В IV веке внутренние религиозные споры многократно достигали большого ожесточения и завершались церковными судами. А в ряде случаев судами, которые вершили императоры.
По этой причине, с учетом длинного перечня людей, репрессированных за свои слова и взгляды, мы вынуждены ограничить наше повествование рамками всего трех десятилетий IV века (312343 гг.) от судебной расправы над Лукианом Антиохийским до Собора в Сердике (Софии).
Такой выбор вовсе не случаен именно в эти годы разгорелся арианский пожар и состоялись первые судебные преследования Ария и Афанасия Великого.
Свт. Афанасий Великий
Касаясь вопросов следствия и суда, сразу стоит оговориться, что основная причина однобокости наших знаний об этом связана с проблемой первоисточников.
Победившая сторона, как правило, уничтожала все материальные следы стороны проигравшей их книги, трактаты, письма, воззвания и т. п.
Так, например, нам мало, что известно о судебной практике и законах, на основании которых был осужден синедрионом Иисус Христос, поскольку фарисеи уничтожили все написанное их противниками саддукеями, составлявшими в начале нашей эры большинство в суде синедриона.
«К несчастью справедливо заметил Й. Телушкин не сохранилось никаких текстов саддукеев, поэтому все, что мы о них знаем, исходит от их оппонентов-фарисеев»7.
Причины церковных разногласий в IV веке и, как следствие, судов над еретиками дошли до нас, в основном, в трактовке Афанасия Великого и его сторонников, поскольку практически все труды ариан были сожжены.
Сохранилось лишь сочинение Филосторгия (ок. 365 ок. 439), описавшего историю споров с арианских позиций, да и то в сокращенном изложении патриарха Фотия8.
Большинство же сведений об этих событиях основано на полемических сочинениях Афанасия. Но он, вероятно, был субъективен. Не мог не быть. Поскольку являлся непосредственным, самым яростным и непримиримым участником арианских споров
Для полноты картины надо упомянуть также два суда над известными богословами из Антиохии Лукианом и Евстафием. Первый из них был учителем Ария, второй сторонник Афанасия. Этих примеров вполне достаточно для того, чтобы наглядно показать, как разномыслие приводило к жесточайшим притеснениям и преследованиям. А в итоге вылилось в противостояние между Востоком и Западом
2. Считать Ария и «единомыслящих с ним за людей нечестивых»
IV век положил начало публичному сожжению книг Церковью. Принято считать, что первой такой книгой стала поэма Ария «Талия» (Пиршество). По всей видимости, в этом (не дошедшем до нас в полном объеме) сочинении он изложил свое учение в популярной для простого люда форме. По свидетельству историка Филосторгия, отпав от Церкви, Арий стал сочинять корабельные, мельничные, путевые и другие простенькие песни, и каждой придавал мелодию, которая, по его мнению, подобала той или иной из них; прелестью этих песен он стремился постепенно склонить неискушенные души к своему суеверию9.