У папки тоже так кололось.
Ночевать девочка отправилась к бабке Мане. После смерти матери соседка взялась приглядывать за ней. Танюшка шла темным закоулком и никого не боялась. Знала, что у нее есть защитник. И специальное задание.
На следующий день свидеться с новым знакомым не удалось. Когда стемнело, девочка видела, как в доме погорельцев маякнул огонек. Другим вечером немец ждал на том же месте.
Кушай, Танюшка, кушай, мужчина торопливо разворачивал бумажный сверток. Мармелад.
Девочка по чуть-чуть откусывала от засахаренных кругляшков и жмурилась от щекочущего удовольствия.
Завтра, Танюшка, все решится, немец был весел, много шутил. Наши на подходе. А война закончится, я тебя к себе возьму.
Танюшка обняла залатанную берегиню с сердечком и прошептала:
Ты будешь моим папкой?
Мужчина взял девочку на руки, серьезно поглядел ей в глаза и крепко прижал к себе:
Доченька моя.
Татьяна Рамос
@tatyanaramos_
ИСТОРИЯ ПЭЙО
Она медленно вытянула кисть для кольца. Лучи полыхнули змейками по волосам, и
Никто не понял, что произошло.
У алтаря темнели только два мужских силуэта. Зал помрачнел и загудел. В лиловых узких витражах вспыхивали блики.
За месяц до этого.
Да послушай же, глупая! Все твои светлейшие бабули выходили замуж только по любви! Уж я-то знаю, гребень нервно стискивал ее висок острыми зубьями.
Как дамский талисман этого рода, он отговаривал ее от губительной ошибки.
Я видел их счастливые глаза! Никто больше не мог себе позволить такие браки. А они могли. Порода! крупная, тусклая жемчужина на растресканном гребне заходилась в волнении. Зубчики порывисто прижимались к медным прядям.
Ты губишь себя! Веришь, что уедешь и все изменится? Он никогда не позволит. Уж я таких знаю, сухой надменный хлыщ, скрипел ей в ухо тот, кого она называла Пэйо1.
Мы думаем, что предметы глухие и немые. Но этот резной трехдюймовый красавец из рога знал о любви все. Она приходила к нему не раз и оставляла с кровоточащим перламутровым сердцем. Умирали любимые цветы и птицы. Покидали сеньоры. Никто не выдерживал испытания временем. И он скорбел по ночам, когда лежал на замшевой подушке рядом с хозяйской кроватью.
Однажды он решился. Слетел с головы хозяйки, когда она стояла на балконе. Гибель не случилась, треснул зубец. И только. Госпожа месяц не надевала его, боялась потерять любимца.
Именно любимца. Только он мог подсказать своим маркизам, как выбрать жениха. Когда возникла эта связь, не помнил, но в каждом поколении становился любимым другом. Ласково перебирал волосы девушек и нашептывал романтические истории. Одобрял наряды и хихикал над дуэньями. Шесть счастливых браков он гордо благословил с высоты свадебной мантильи.
«Реликвия рода» передавалась, чтобы хранить личное счастье хозяек. Чего Пэйо не имел сам оберегал в судьбах девочек.
Но в этот раз нужно спасать эту дурынду, тайную художницу от нелепого брака с главой Академии.
Не примет, вот увидишь. Они не впустят тебя! Не стоит расчет и гнилого чеснока, зубья обмякли в поисках выхода из катастрофы.
Лазейка нашлась. Невеста бежала.
Иди скорее!
Что с ними?
Гипноз. Ты долго упиралась. Поспеши, пока они не пришли в себя!
Никогда она так ясно не мыслила, как сейчас. Да хоть трижды выйди за художника, в натурный зал не попасть. Для женщин того века широкая дверь в искусство была закрыта. И не только в Мадриде. Но как изучить тело? Мятые наброски копились в дальнем сундуке. Пальцы путались, прописывая торс в движении. Дух и форма на бумаге с детства интересовали маркизу больше нарядов.
Гребень удерживал бунтарскую гриву испанки. Фигуру девушки поглотила ночь.
В Венеции беглянка подстриглась и переоделась мужчиной. Перед этим Пэйо долго обнимал зубцами тугую медь ее волос.
Вспоминал, сколько раз его гладили любимые пальцы хозяек. Он зарывался в пружины кудрей и любовался ими в отражениях. Каждое утро его вдевали в прическу. Но сейчас близость разрушалась.
От печальных мыслей заныла трещина и на боках потускнел истертый перламутр.