Ничего, фриц специально спустил одеяло до пола и принялся отряхиваться. Уходим.
Танюшка слышала, как хлопнула калитка, как выругалась бабка Маня, когда немецкие солдаты в шутку поволокли ее однорогую козу. Еще долго ветер стучал пустым ведром у колодца, а когда все стихло, она решила покинуть тайное место и разглядеть подарок.
Это была кукла-оберег. Безликая и мягкая на ощупь. В платье из некрашеного льна, искусно расшитом разноцветными узорами. На голове платок из кружева, а на талии веселенький передничек. Танюшка внимательно посмотрела на берегиню и протянула разочарованно:
У тебя даже глазок нет. Как с тобой играть?
Затем приложила ее к уху. Прислушалась. Снова приложила.
Стучит, восторженно произнесла она. Правда, стучит.
* * *
Ба, у куклы, правда, сердечко? семилетняя Соня приложила к уху залатанную берегиню и прислушалась к стуку, что шел изнутри.
А немец был ненастоящий? перебил сестру смелый Никитка.
Всем спать, в комнату вошла мама двойняшек. Бабушке нужно отдыхать. Завтра продолжите расспросы.
Чур, я с куклой, Соня прижала игрушку и вопросительно посмотрела на бабушку. Старушка одобрительно кивнула и поспешила успокоить насупившегося внука:
А ты положи с собой меч и будь начеку. Танюшку с куклой ждут приключения.
Пожилая женщина проводила взглядом родных и тяжело вздохнула. Болью в груди отзывались воспоминания из детства. Не отпустило.
Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь, капли сердечной настойки неспешно разбивались о толстое дно стакана и возвращали в прошлое.
* * *
Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать, Танюшка восторженно отсчитывала звуки, исходившие из груди куклы. Смеркалось. Спохватилась. Принялась наскоро засовывать берегиню под платье. Чтобы не упала, обмотала бечевкой.
Эй, сиротская, что там у тебя? главарь мальчишеской банды Федька любопытно разглядывал торчащий колтун на животе девочки. С голоду пухнешь?
Это бабка Маня супом с очистками закормила, соврала Танюшка.
Брешешь, сиротская, он приблизился к девочке и в предвкушении достал руки из карманов. Я видел, как ты из углового дома выходила. Что украла?
Танюшка осмотрелась по сторонам. Никого. Бежать не было смысла. Федька на целую голову выше и ноги у него длиннее. По привычке зажмурилась и сжала кулачки.
Отстань от нее, малый, раздался удар плеткой и знакомый голос.
Танюшка посмотрела вслед драпающему Федьке, а затем принялась изучать внешность защитника. Он похож на того, что подарил куклу. И черный крест на одежде. С загнутыми концами. Хотела закричать, но голос не шел. Бежать. Ноги не слушались.
Я свой, немец протянул руку.
Тук-тук-тук, раздавалось в Танюшкиной груди.
Тук-тук-тук, исходило из тряпичной куклы.
* * *
В заброшке зажгли свечу. Немец не отходил от Танюшки.
И глаза у тебя, как у моей Маруси, фриц разглядывал лицо Танюшки. Желтоватый язычок неровного пламени выхватывал из темноты блестящие зрачки и дрожащий подбородок.
Расстреляли? девочка облизнула губы. От волнения рот пересох, а руки теребили подол платья берегини.
Мужчина кивнул и сжал в кулаки ладони. Затем быстрым шагом подошел к девочке, взял из ее рук куклу и в одном месте распорол ткань по шву.
Смотри, из мягкого тряпичного тельца он достал нечто металлическое, на цепочке. Это были маленькие серебряные часики. Ажурные. В форме овала.
Сердечко, воскликнула Танюшка и потянулась за сокровищем. Приложила к уху и восхищенно проговорила:
Тикают.
Немец аккуратно нажал пальцем на серединку крышечка отвалилась. Внутри половинки показалась маленькая черно-белая фотокарточка.
Это Маруся.
С такими же, как у Танюшки, белокурыми волосами, прямым носиком и милыми ямочками на щечках. Дочь русского солдата, у которого фашисты отняли дом, семью, имя.
Сохрани их, мужчина вложил часики в руку девочки и серьезно посмотрел на ребенка. Ты смелая.
Танюшка подсела к немцу и тихонечко провела ладошкой по небритой щеке:
У папки тоже так кололось.