Я понимаю, милый. Твой покойный отец был достойным человеком. В Израиле тебя поймут и вообще, он неожиданно робко коснулся руки Иоганна, не волнуйся, у вас все сложится
Брунс немного побаивался мыслей об Израиле. Хайди он ничего не говорил, однако признался в своих страхах отцу. Джон спокойно ответил:
Тебе придется заслужить доверие страны. Однако известный тебе Микеле Феррели пять лет просидел в тюрьме, а теперь он гражданин страны и скоро станет полноправным адвокатом. У него жена и дети, все, случившееся в прошлом, забыто, герцог поправил себя, вернее, не забыто, только он стал другим человеком, Иоганн пробурчал:
Он еврей, а я нет ему хотелось признаться отцу в своих планах, но Брунс прикусил язык.
Сначала сделай, а потом говори, вспомнил он слова покойного папы, незачем болтать, пока ничего не совершил, Иоганн предполагал, что ему придется надолго расстаться с Хайди и малышкой.
Так положено, парень тяжело вздохнул, придется потерпеть, но сначала надо пройти проверку. Меня могут отправить в тюрьму, как Микеле, помешав бурлящую уху, герцог сварливо сказал:
Не делай из меня старика. Мне только следующим годом шестьдесят, рыбешка в Червелле водилась мелкая, однако им удалось выудить и пару крупных карпов.
Эти пойдут в следующий котелок, герцог выкинул разварившихся ершей прочь, давай их сюда, Джон, от ухи сытно пахло перцем. Вера вручила им флягу кофе, однако герцог со значением подмигнул сыновьям.
Кое-что другое я тоже взял, другим оказалась бутылка «Столичной», как говорят в России, поллитра на троих, они разложили на доске черный русский хлеб и соленые огурцы.
Пекла известная тебе тетя Марта, весело сказал герцог, огурцы тоже из ее бочки, а водкой успешно торгует Советский Союз огурцы напомнили Иоганну те, что делала мать. Они с отцом почти не говорили о прошлом.
Что говорить, когда все понятно, угрюмо подумал парень, дети за родителей не отвечают, однако, как говорится в Библии, у нас осталась оскомина на губах. За ее грехи мне тоже придется расплачиваться, янтарная уха полилась в старые миски.
Посуда военных времен, заметил отец, наследие вашего деда, на миске Иоганна нацарапали: «Марна, 1914 год». Уха обжигала губы, герцог велел:
Подставляйте стаканы, с такой закуской грех не выпить, ветер шумел высоким камышом, на воде играли солнечные блики.
Словно дома, понял Иоганн, мы с папой тоже рыбачили в нашем озере, только водки мне тогда не полагалось, скрипели уключины привязанной рядом лодки.
Баржу мы отогнали в Банбери, сообщил герцог, ты уедешь, Иоганн, а мы с твоим братом займемся лодочным сараем, приведем его в порядок к зиме, Брунс еще не верил, что у него появился старший брат и младшая сестра.
Я знал о них, хмыкнул Иоганн, но теперь все по-другому, теперь мы действительно семья, спросив о Магдалене, он услышал, что сестра не пишет даже Генрику, как герцог называл мистера Авербаха.
Жаль, что вы здесь, отец поискал слово, проездом, иначе вы погостили бы у них в Хэмпстеде. Твой зять, герцог помрачнел, известный тебе Фридрих Краузе теперь большая шишка, глава БНД и будущий министр, Брунс выругался себе под нос, герцог согласился:
Так я его и называю, если по-немецки, он перешел на русский язык, можно и по матери послать, поинтересовавшись, не забыл ли Брунс русский, герцог удовлетворенно сказал:
Помнишь, молодец. Впрочем, это задел на будущее, он испытующе взглянул на Иоганна, разговорный арабский ты тоже знаешь, Брунс угрюмо заметил:
В Моссад меня никто не возьмет, я не еврей. Ко мне нет доверия, он неожиданно добавил, папа, лицо отца смягчилось.
Надо подождать, милый, сказал герцог, все встанет на свои места. Что касается русского, то твой знакомец Паук недавно навещал США Брунсу не хотелось думать о Пауке.
Только о семье, он чувствовал рядом надежное плечо старшего брата, и о том, что я, наконец, вернулся домой Маленький Джон неслышно сказал:
Насчет Израиля, брат хлебал уху, я дам тебе адрес одного человека в Иерусалиме, потом сходи к нему. Мне кажется, он поможет вам с Хайди, Маленький Джон со значением помолчал, и я тоже буду навещать страну, в Израиле живут мои дети Иоганн хмыкнул: