У нас такой работой женщины занимаются! Не мужское это дело! Мы служить приехали, а не холуями работать!
Пришлось поучить «молодых», хотя подобное не было принято в тогдашних советских вооруженных силах. Крепко наваляли в туалете гордым сынам советского Закавказья всем отделением. После заставили отмывать их собственную кровь. Спесь сбили. Пошли горцы жаловаться Лифанову. Собрали имевшиеся у них деньги, поднесли старшине.
Вы, что же, товарищи красноармейцы, предлагаете мне младшему командиру Красной Армии взятку? расплылся тот в гаденькой улыбке. Будете теперь отдуваться за всех! Будете делать все, что прикажет командир отделения! Деньги оставлю на хранение. Не то вы еще кого-нибудь надумаете подкупить, а это уголовно-наказуемое преступление! Сейчас потопаете в прачечную! Белье стирать-сушить надо!
Деньги отдай! протянул лапу самый крепкий азер.
Что-то залопотали остальные. Дело происходило на заднем дворе, где сушили на веревках выстиранное белье. Колька и Вася Зайцев, затаившись за углом, наблюдали за развитием событий. Один из горцев подхватил шест, поддерживавший веревки. Лифанова стали прижимать к стене, беря в полукольцо.
Значит, насильственные действия по отношению к командиру? Еще одно уголовно-наказуемое преступление! спокойно сказал старшина, отступив к стене, чтобы никто не смог достать его со спины.
Целым хочешь остаться деньги вернул! И никаких уборок! Русские пусть ходят в наряды и говно ворочают! сказал заводила, наступая на старшину.
Внезапно он с разворота ударил Лифанова. Тот ловко увернулся, стукнул противника в солнечное сплетение. Добавил, когда тот согнулся от боли, коленом в лицо. Опрокинул на землю. Второму нанес серию боксерских ударов по корпусу. Затем мощным апперкотом свалил с ног. Увернулся от тычка шестом, словно пикой. Побежал кругами, с издевкой подвывая:
Ой, боюсь! Ой, боюсь!
Вдруг резко развернулся, вывернул шест из рук ткнувшегося в него и потерявшего равновесие азербайджанца. Этим же шестом долбанул нападавшего по скуле. Когда парень упал, сам ткнул его, словно штыком, вытянул по спине, когда «молодой» закрутился от боли. Вытянул по очереди попытавшихся подняться ранее поверженных красноармейцев. Отходил ногами по почкам заводилу. Достал из серебряного портсигара папиросу, с наслаждением закурил.
Подъем! скомандовал Лифанов азерам, и когда те поднялись, продолжил. Теперь за то, что я вас не передал в органы за совершение преступлений против старшего по званию, будете отдавать половину денег, которые вам родня пришлет! Все посылки сначала мне на досмотр. Дядюшке Лифанову урюк и прочие витамины не помешают. Шагом марш в прачечную! Белье, засранное русскими и не русскими, стирать!
Валим отсюда! шепнул Колька Зайцеву. Если узнает, что мы свидетели с ботинками сожрет не подавится!
Приемчики, гад знает! выдохнул уже в помещении, пропахшем потом, испражнениями, мылом и хлоркой Вася.
Сам же нас учил, шепнул Колька. Я так надеялся, что горцы его отмудохают! За всех нас рассчитаются
Где командир отделения Грищенко? вошел в прачечную старшина.
Повез сдавать выстиранное и наглаженное! доложил Колька. Меня оставил старшим.
Принимайте, товарищ красноармеец, этих орлов-стервятников. Несете личную ответственность за то, чтобы они работали, а не отлынивали от порученного им дела! Чтобы хорошо работали: до седьмого пота.
К вечеру ударил мороз, повалил снег. Лифанов отправил в наряд заводилу азербайджанцев. Тот влез в валенки, понуро одел шинель.
Постой! остановил его старшина. Тулуп одевай! Хочешь простудиться и в медсанчасти от дядюшки Лифанова отдохнуть? Не выйдет!
Затем Лифанов шепнул разводящему караулы:
Этого, черножопого сменишь последним! Желательно, чтобы он хоть полчасика дольше положенного на посту простоял! Задача ясна?
Азера сменили через час дольше обычного. Он вошел в казарму, корчась от боли.
Обоссался я! со стоном выдохнул парень.
Моча застыла на морозе вмерзла в кожу. Пришлось отправить в полковой лазарет.
Отдохнет. А то, глядишь, вообще комиссуют, с завистью сказал Грищенко.
Как в воду глядел! У новобранца началась гангрена, и его отправили в Забайкальск, оттуда в Читу, в госпиталь. Двое других, узнав новость, оживились, заговорили на своем языке. Потом пошел в наряд, охранять на морозе склад еще один азербайджанец. Тоже надул в штаны и нажил гангрену. Его тоже отправили в Читу. Третьего Гасана Лифанов приказал ставить в караулы лишь в теплых помещениях. Через какое-то время роту выстроили на плацу. Зачитали приказ по полку. Из документа следовало, что красноармейцы Ибрагимов и Мамедов совершили членовредительство, дабы уклониться от почетного долга советского гражданина защищать социалистическую Родину. Обоих осудили на пять лет лишения свободы. Тем же приказом ротному командиру Скопцову и старшему политруку Гохфельду вкатили строгие выговоры за слабую воспитательную работу с пополнением. Как ни странно, Лифанов вышел «сухим из воды». Колька, сказал Грищенко, что следовало бы написать начальству дивизии, а то и корпуса о художествах старшины.