Знаю. Вот в этом и загвоздка.
Какая?
Если Феликс очень точно определил безопасный срок, значит, этот срок он на ком-то проверил. Не удивлюсь, если наш друг уже в розыске, и не только у интерпола. Ему нужны деньги наличными, чтобы смыться и доработать свой агрегат. Феликс пойдет на все, чтобы сохранить секреты, и, к тому же, трусоват, значит, склонен к панике или перестраховке.
На что намекаешь?
Я бы, до твоего возвращения, посадил парня в кладовую под замок.
Тони задумался.
Не надо, он обидчив как всякий зазнайка. К тому же, мы специально сняли этот дом, вместе со старыми сооружениями, лесом, болотом и прочим барахлом. Внешний выход заперт, подъемник отключен, ключ только у тебя, и никому не уйти наверх, если, конечно, ты не начнешь выпускать на волю кого попало.
Да, место забавное. Говорят, раньше тут было личное убежище богача. Он опасался врагов, уж не знаю, может, они существовали только в его воображении. Старик умер от приступа язвы, именно там, где и прятался в бункере посреди болота, в окружении защитных систем.
Оба замолчали, прислушиваясь к слабому шелесту вентиляции. Пространство, скрытое под слоями бетона и металлической обшивкой, нагоняло смутную тревогу, но ни тот, ни другой ни за что не признались бы в своих ощущениях.
Все работает как часы, с не очень искренним восхищением добавил Кот.
Новаковский настаивает на том, чтобы я как следует свыкся с новым состоянием. Думаю, наш перестраховщик прав.
Это тот редкий случай, когда и я с ним почти что согласен. Отдыхай. Я подежурю у трупа.
Полегче в выражениях. Это ведь не труп, а я сам.
Не заболей раздвоением.
Да я уж постараюсь.
Уходи, хватит. Иначе мы поссоримся, а я не хочу бить морду тому чокнутому парню, он ведь ни в чем не виноват.
Необъяснимая вспышка Кота почти сразу прошла.
Извини, друг, добавил он в смущении. Меня сбивает с толку твоя двойственная натура.
Тони пожал протянутую руку.
Не бери в голову. Я пытаюсь смотреть на перенос как на смену одежды. Так проще жить. Не забудь закрыться как следует. Наш медик ходит бесшумно и любит появляться без предупреждения.
Буду помнить об этом.
Тони Лейтен протиснулся обратно в коридор, ненадолго ему почудилось, будто за поворотом мелькнула гибкая и верткая фигура медика, но Феликс растаял как морок.
Играла тихая музыка.
За перегородкой плескалась вода. Размытый силуэт перемещался по стене из подсвеченного полупрозрачного стекла.
Вильма?
Ему не ответили. Раздвижная стена снова распахнулась, привычно отзываясь на приближение.
Девушка сидела на краю кафельного резервуара, ее босая нога с розовой пяткой касалась бурлящей поверхности. Это прохладное кипение порождал насос и мириады воздушных пузырьков. Капли воды стекали по загорелым плечам, по глянцевой ткани купальника, но волосы каким-то чудом оставались сухими коротко остриженные, густые и вьющиеся от природы.
Долго еще? хмуро спросила она, подняла голову, и Тони в который раз дрогнул от странной смеси отторжения, влечения и печали.
Со смугло-розового лица девушки на него пронзительно и ясно смотрели хрустальные глаза слепые и зрячие одновременно. Зрачков, не было совсем, веки двигались не часто, но то, что заменяло Вильме мимику глаз, выглядело более выразительным. Свет, преломляясь на крошечных датчиках, создавал странный эффект тревожного сияния и пронзительной, нечеловеческой глубины.
Долго еще? повторила она и усмехнулась улыбка получилась широкой, «от уха до уха».
Болезненное очарование тут же рассеялось. Голос девушки звучал хрипловато и вызывающе так было всегда, сколько ни помнил ее Тони. Раньше он любил размышлять, что может видеть Вильма своими датчиками, и насколько этот мир отличается от привычного для него, Кота и других. Потом он это занятие бросил понял, что ему безнадежно не хватает воображения.
Ты так и будешь молчать?
Извини, задумался о другом. Пришел тебе напомнить, что завтра утром ухожу на дело. Ты довольна?
Девушка вынула гладкие ноги из воды и подтянула колени к подбородку. В такой позе она казалась статуей, которой щедрый скульптор пожертвовал бриллианты вместо глаз.
Нет, изрекла Вильма. Я не довольна. Мне не нравится позиция Кота в этом деле ты говорил с ним по душам?