Он хотел воссоздать обстоятельства смерти Сорбье и обеспечить себе таким образом безупречное алиби. С этой целью он заявил, что в саду кто-то прячется, и предложил комиссару свой собственный револьвер, то есть старый револьвер, который брал с собой в путешествие. Зато оставил у себя револьвер калибра 6.35. Как только Марей скрылся из виду, Бельяр выстрелил в окно, то есть повторил то, что сделал Сорбье. Вернувшийся Марей увидел, как Бельяр бросился бежать из гостиной наверх. Алиби было прекрасным. Его нельзя было бы опровергнуть, если бы пуля не попала случайно в ствол глицинии. Но этой пули оказалось достаточно, чтобы узнать, каким образом была в действительности убита мадам Сорбье. И с этого момента все постепенно проясняется…»
Марей сложил листки, бросил их на стол.
– Я печатал все утро, – устало сказал он. – Еще никто не знает.
Он протянул руку.
– Давай сюда.
– Что?
– Твой револьвер.
– А потом?
– Поедешь со мной в полицию.
– Нет, – сказал Бельяр.
– Хочешь, чтобы я отпустил тебя? Но через час тебя все равно поймают. Тебе не убежать.
Губы Бельяра совсем побелели. Он опустил руку в карман и достал револьвер, такой маленький, словно игрушечный.
– Давай, – снова повторил Марей. – Я сделаю все, чтобы помочь тебе, ты ведь знаешь.
– Что же тебе мешает молчать? Ты в отпуске. Это дело тебя больше не касается.
– Я хотел устраниться, – признался Марей. – Но не имею права…
Они взглянули друг на друга без гнева. Их связывала двадцатилетняя дружба. Марей снял с вешалки пиджак, неторопливо надел его. Собрал бумаги, повернул голову. Говорят, будто в самые ответственные моменты мысль работает с молниеносной быстротой. Неправда. Она, скорее, застывает. Марей едва сознавал, что делает. Он шагнул к двери… У него за спиной Бельяр боролся один на один, пытаясь сделать выбор. Наверное, он поднял руку с оружием, она уже дважды поднималась, чтобы убить. Забыто было все: трудности, которые они когда-то делили, общие поражения, смерть, которую они не раз готовы были встретить вместе… А дверь была далеко, так далеко! Марей силился держаться достойно и прямо. Он сделал еще два шага. В комнате раздался сухой треск выстрела, и Марей прислонился к стене. Он отчаянно страдал, стиснув зубы, во власти беспредельного горя. Но у него не было выбора. Так решил сам Роже…
Бельяр упал на бок. Себе он тоже целил в сердце. Лицо его разгладилось, стало спокойным. Марей уложил его на диван, закрыл ему глаза, поднял револьвер, потом подошел к телефону.
– Говорит комиссар Марей. Соедините меня с директором.
И пока дежурный разыскивал Люилье, он думал о малыше… Теперь уже о досрочном уходе в отставку и речи быть не может. Надо работать, работать как можно дольше. Отныне вся забота и ответственность лежат на нем… Глаза его устремились к неподвижно застывшему Бельяру. Неужели мертвые не слышат обещаний живых?
– Алло, Марей?
– Я кончил свой рапорт, господин директор. Тайны больше не существует.