А ты не знаешь, кто это будет? Мальчик?
Слишком рано что-либо знать, пожала плечами я. Вообще-то месячные вполне могли не прийти и по иной причине от горя, например, или от потрясения.
Ну, я надеюсь, ты не испытала ни горя, ни потрясения, весело сказал он, словно не желая и думать о том, что сердце мое разбито, что мой любимый погиб, а я была изнасилована. И, по-моему, у тебя там все-таки мальчик! Принц Тюдор! Он жестом собственника погладил меня по животу, словно мы давно уже были женаты. Это для меня самое главное. Кстати, ты уже сказала своей матери?
Я покачала головой, доставив себе крошечное удовольствие этой ложью.
Нет, я приберегала эту счастливую новость для тебя. Хотела тебе первому сообщить.
Ну а я своей матушке скажу об этом сразу же. Он совершенно не услышал в моем тоне мрачной язвительности. Думаю, лучшей новости для нее не придумать. Она непременно велит священнику прочесть «Te Deum».
Ты слишком поздно вернешься, сказала я, сейчас уже за полночь.
Она все равно не спит и ждет меня. Она никогда не ложится, пока я к ней не зайду.
Это почему же? удивилась я.
Странно, но он смутился и покраснел.
Мать любит сама уложить меня в постель и поцеловать на ночь, признался он.
Она целует тебя на ночь, как ребенка? И я подумала о том, сколь жестоким должно было быть сердце этой женщины, если она оказалась способна послать своего сына насиловать меня, а потом спокойно ждала, когда он вернется к себе, чтобы поцеловать его перед сном.
Столько лет она была разлучена со мной. Она не могла ни поцеловать меня на ночь, ни хотя бы узнать, где я сплю, достаточно ли там безопасно, тихо сказал Генрих. И теперь ей доставляет удовольствие возможность перед сном перекрестить меня и поцеловать. А сегодня, когда она зайдет, чтобы благословить меня, я ее обрадую: скажу, что ты беременна, что у меня будет сын!
Я думаю, что беременна, осторожно заметила я, но я пока не уверена. Еще слишком рано, и, по-моему, не стоит ей говорить, будто я знаю наверняка.
Да-да, я понимаю. И ты, наверное, считаешь меня ужасным эгоистом, который только и думал что о благе Тюдоров. Но ведь если у тебя будет мальчик а твоя семья и без того принадлежит королевскому Дому Англии, то твой сын станет править Англией. А сама ты уже заняла то место, для которого и была рождена; и теперь бесконечным войнам между кузенами будет положен конец а все благодаря нашему браку и рождению нашего сына. И все будет так, как и должно быть. И только такой счастливый конец единственно возможен для этой войны и этой страны. Именно ты приведешь ее к миру. У него был такой вид, словно ему очень хотелось меня поцеловать.
Я слегка прислонилась к нему плечом.
Мне виделся несколько иной конец этой истории, сказала я, думая о том короле, которого когда-то любила, который тоже хотел, чтобы я родила ему сына, который тоже хотел назвать нашего сына Артуром в честь Артура из Камелота, вот только тогда этот принц не был бы зачат в холодной решимости и горечи, он стал бы плодом нашей любви, наших нежных свиданий
Даже сейчас еще возможен иной конец этой истории, осторожно сказал Генрих, с нежностью взяв меня за руку. Он даже голос понизил, словно его слова мог кто-то подслушать, хотя это была самая безопасная комната в наших покоях. У нас еще много врагов. Они скрываются, но я знаю: они где-то рядом. Так что если у тебя родится девочка, мне она будет совершенно ни к чему, и все наши усилия окажутся напрасными. Но мы будем трудиться и молить Бога, чтобы дитя, которое ты носишь, оказалось мальчиком, принцем Тюдором. А еще я скажу матери, что она может готовить нашу свадьбу. По крайней мере, теперь нам известно, что ты вполне способна к зачатию. И даже если на этот раз нас постигнет неудача и у тебя родится девочка, мы будем уверены, что ребенка ты выносить можешь и в следующий раз, даст Бог, родится все-таки мальчик.
А как бы ты поступил, если бы мне не удалось забеременеть? с любопытством спросила я. Если бы после того, как ты меня изнасиловал, никакого ребенка не получилось бы? Я начинала понимать, что этот человек и его мать явно предусмотрели все на свете, ибо всегда пребывают в полной боевой готовности.
Тогда на твоем месте оказалась бы твоя сестра, не задумываясь, ответил Генрих. Я бы женился на Сесили.
У меня даже дыхание перехватило от ужаса.
Но ты ведь говорил, что она выйдет замуж за сэра Джона Уэллеса?