А как Иконами сделать десять моральных заповедей привлекательными для 100% населения России рассказывает любой садовод-любитель:
«Для начала соорудить местные оранжереи с благодатным микроклиматом из благосвета, благозвучий, благовоний и другой благодати, не позволяющей сорняку даже и попытаться прорасти. Потянутся прихожане от мирской суеты в благодатные оранжереи все, без исключения.
Одна только небольшая остаётся проблема: как всю страну с грохочущей какофонией созидающих строек и со смердящими зловониями от свалок дружно превратить в одну сплошную оранжерею»!
Иначе о каком единстве речь?
Если о том, которое взяло курс с завершением Смуты более чем трёхсотлетней давности, то именно в этот период Истории народ, расколотый по самому чувствительному для живого существования материальному достатку, никогда не был единым. И даже во времена порабощений, одинаково угрожающих всем сословиям функции одоления угрозы распределялись в строгой зависимости неимущих от материально-состоявшихся, в том числе и с освобождением от интервенции.
Если речь о прекращении смутных беспорядков в народе с установлением царских правителей на тронах, то и они держались в армии на шпицрутенах, и в остальном на бесправном подчинении у сановных персон.
Но если и торжества в честь всенародного праздника 7 ноября не считать подлинным и реальным единением народа, именно этим и сокрушившего куда более грозную нацистскую интервенцию то что же тогда ещё понимать под единством в с е н а р о д н ы м? Которое снова разрушили возвратом к частной добыче выгоды по своему свободному усмотрению в 90-х.
Остались, однако, пышные дискуссии на высшем элитном уровне с шоу-спектаклями, за которыми не заметили, как землю-территорию расчленили, природные ресурсы расчленили, экономику и бюджет расчленили, идеологию расчленили, и сам российский народ принялись, как минимум, дезориентировать по четырём разным векторам правящих политических партий во главе регионов и на ответственных государственных постах.
Что ещё не успели расчленить к очередному юбилею Великой Победы?
Часть 3. Очнуться от вербальной эйфории!
31. А если проще от благодушия
От благодушия, навеваемого щедрым потоком приятных слуху слов и наилучших пожеланий. Впрочем, каждый вправе спросить а что же в этом плохого и предосудительного?
А в том, что в сознание людей веками внедрялся стереотип, по которому уверовали, что приятные слова и наилучшие пожелания это уже, якобы, существенная прибавка ко всеобщему добру, а глубокая вера на-слово весьма успешное продолжение этих начал. Да ничего подобного!
Ибо по изначальной, естественно-природной сути, любое слово есть всего лишь совокупность простейших звуков, предваряющих означаемые ими практические события. И сами по себе совершенно ничем не гарантирующие наступление событий, способных равным образом как состояться, так и состояться только частично, дибо не состояться вовсе. И в любом случае как в пользу тех, кто внимает словам, так и в пользу авторов, ласкающих слух приятным словоблудием.
И, самое главное, желать огромного счастья, обещать или клясться сделать что-то ничего не значит, не весит и не стоит ровно настолько, сколько значила бы, весила и стоила реальная мера сил, средств, жизненной энергии и воли, при воплощении слов в добрые дела. А имено в этом принципиальнейшая разница точно такая же, какая она между небом и землёй. Потому вербальный мир такой и щедрый на любовь и доброту.
Однако, будем объективны. Доброе слово действительно способно воодушевить, вдохновить и подвигнуть к энтузиазму на практические дела. Но сам заблудительный момент состоит в том, что, якобы, при этом происходит удесятирение жизненных сил.
А на самом деле имеет место мобилизация на десятикратную затрату и тех, что есть, при непременном условии адекватного восстановления затраченных во избежание полной растраты физиологической энергии. Не обеспечение таких условий и есть одна из скрытых форм неадекватной эксплуатации человека на энтузиазме своего труда.
Но, впрочем, достаточно вспомнить насколько щедрый поток обрушился от Бомонда на обывателя в предверии очередного, например, года Кролика как символа пушистого добра и плодородия. А какого на самом деле: покорного и послушного, или своенравного и убегающего, ушастого или лопоухого, понимающего или равнодушно-жующего, храброго или трусливого? Это же ещё разгадывать придётся кто и какого имел в виду кролика.