А че теперь?
Мерин щелкнул зубами, и пуговки мгновенно очутились у него на руке. С выражением крайнего благоговения на лице колдун кинул их по одной в прорезь колпака. На этот раз колпак сыграл не Августина, а какую-то незнакомую торжественную музыку.
Это что? спросил я.
«Прощание славянки» отозвался старец, совершая пассы.
А кто такая славянка?
Героическая женщина, вроде валькирии, пояснил маг, провожающая любимого, если в поход страна позовет. И все плачут.
Прошу прощения, уточнил Кутя. Любимого кого?
Всего. Мужа, отца, сына.
А штушу?
Если хочешь.
Тогда я славянка, вмешалась Тильда и широким жестом перекинула рыжую косу на могучую грудь. Плачьте все. Я папу проводила. И сестру. Теперь вот братца провожаю. Скоро одна останусь, буду одинокая, как синица.
Это точно, ехидно поддакнул Кутя. Вон и любимого в болото засасывает.
Тильда кинулась стегать его лозиной. Штуша беззлобно хохотал, а Прич-по-пояс скорбно смотрел на нас из трясины.
Мерин, сложив губы трубочкой, тихонько засвистел. Болото немного вспучилось.
Ага! посветлел лицом маг. Тогда сделаем вот что!
И он подпрыгнул. Зависнув в воздухе, волшебник несколько раз дрыгнул ногами и сплюнул. Тут же у оруженосца на голове возник венок из ромашек.
Ошибочка, невозмутимо сказал маг. Учтем направление ветра, левый тип дороги, закольцованность мышления и уловку-22.
Он приземлился, стал на четвереньки, поднял голову к небу и коротко взвыл. По трясине пошли волны, но Прича упрямо не желало отпускать.
Молодой человек, взволнованно обратился маг к Причарду. А сейчас вас попрошу мне помочь: я буду творить чары, а вы, в свою очередь, не стесняясь и не выбирая выражений, высказывайте все, что у вас наболело. Вы же, господин рыцарь, обратился он ко мне, отойдите в сторону и заткните свои рыцарские уши.
Я не замедлил послушаться. Со стороны освобождение оруженосца выглядело довольно жутко: колдун прыгал через посох, плюясь во все стороны, а Причард медленно выезжал из болота. Губы его беспрестанно шевелились, а на лице было написано невыразимое наслаждение по поводу того, что он высказывает относительно меня, Тильды, Кути, коней, колдуна, короля Артура, всех наших родственников до пятого колена, а также всего этого путешествия в целом. Но вот услышать его страшные слова я бы не хотел уж очень мне нравятся тихие, спокойные, без признаков кошмаров ночи.
ГЛАВА 10
«Эх, друидушка, ухнем!»
(Из неопубликованного кельтского фольклора)
Ну, господин волшебник, что ты на это скажешь?
Наша кавалькада доскакала до очередной развилки, от которой вновь бежали три дороги. И опять посередке валялся камень с рунами.
Сложное дело, подумав, сказал Мерин.
Ты не увиливай, потребовал я. Говори четко и ясно, что написано.
С подробностями?
С подробностями.
Позолотишь?
Нет! Ты еще нам должен за тот раз.
Так нечестно!
Все честно. Рассказывай!
А, вот еще что! вмешалась Матильда. Раз уж ты такой скаредный, не мог бы ты нам наколдовать немного денег. И нам хорошо, и тебе позолота.
На морщинистом лице волшебника отразилась жестокая душевная борьба.
Попробовать-то оно, конечно, можно, почесал в затылке Мерин. Раньше вот, правда, никогда не получалось
Он опять развел какие-то пассы в массы, плевался, рвал, шипя и кривясь от боли, волоски из бороды, а в заключение ритуала громко заскрипел зубами и крикнул: «Джана! Рейшан! Некст!». Тут же в его лапах появились три увесистых мешочка.
Дай, разлепил губы Прич (после истории с трясиной и последующей утомительной стирки, усушки и утруски он с колдуном не разговаривал).
Мерин отдал ему мешочки. Прич развязал один из них и жадно засунул туда руку по локоть.
Что за ерунда? вскрикнул вдруг он. Колется!
И высыпал содержимое на землю. Мы склонились над кучкой круглых жестяных разноцветных штучек. На каждой была надпись на непонятном языке.
В каждой кучке двадцать три штучки, проинформировала нас Тильда, под шумок успевшая высыпать содержимое остальных мешков. И они разные!
И в самом деле, в Причевом мешочке жестянки были красно-белого цвета, а в двух Тилевых зелено-белые и желто-синие.