И Владимир Ефимович постарался на славу: Хрущёв информацию принял, но и только. Он, конечно, ни на мгновение не усомнился в том, что Игнатов действительно сказал то, что сказал. Но, проанализировав информацию из УКГБ тех областей, где «побывал с визитами» Игнатов, Никита Сергеевич пришёл к твёрдому убеждению о том, что тот просто «надувает щёки» и ничего серьёзного за его словами не стоит.
Заслуга Семичастного состояла в том, что он не только тенденциозно подобрал и тщательно препарировал информацию. Он ещё и организовал грамотную утечку её через тех руководителей областных управлений, которые ориентировались на Хрущёва и пользовались его полным доверием.
Угроза разоблачения как болтуна Игнатова, так и представителей «Центра» была устранена. Этому не смогло помешать даже то, что Алексей Аджубей зять Хрущёва, и сын «дорогого Никиты Сергеевича» Сергей проявляли живой интерес ко всем «телодвижениям» вокруг утратившего бдительность «ясновельможного» родственника. И опять же благодаря Семичастному. Владимир Ефимович, находившийся в приятельских отношениях с Аджубеем, смог настолько убедительно «дезавуировать» Игнатова, что и зять, и сын на время успокоились и не предпринимали никаких шагов для получения информации из других источников
Охота была, как всегда, удачной. В отличие от Хрущёва, который был настолько амбициозен, что все удачные выстрелы приписывал себе (некоторые «искатели справедливости» поплатились за это местами), Леонид Ильич пару раз «невольно» «подыграл» Владимиру Ефимовичу. Да так искусно выстрел в выстрел что тот и не заметил.
Поздравляя сияющего от удовольствия генерала с удачной охотой, Брежнев с удовлетворением наблюдал за тем, как того распирает от чувства гордости за подвиг, который, минимум, следовало разделить на них двоих. Но Леонид Ильич без колебаний поделился лаврами и дичью. Не мог же он позволить руководителю КГБ с завистью наблюдать за тем, как его напарник без устали пополняет свой ягдташ?! Ведь от зависти недалеко и до неприязни а там и
Уже сидя у костра, Брежнев как бы «вскользь» сказал:
Кстати, был тут у меня днями Шелест По нашему делу
И хотя должной многозначительности в его «якобы отсутствующем» взгляде и не имелось, Владимир Ефимович сразу же «перестал быть охотником». Рука его замерла на ручке вертела, на который были насажены жирные тетерева.
И что? совместил он вопрос с глотанием слюны явно не гастрономического происхождения.
Брежнев не спешил с ответом. Вместо этого он принялся старательно ворошить толстой суковатой палкой сухие ветки в костре, и без того хорошо прогорающие.
И что? поднялся октавой выше Семичастный: не хватило выдержки.
Не спеша «разобравшись» с костром, Леонид Ильич мастерски отработал за «Ильича Первого»: «уставил без промаха бьющий глаз».
Он предлагает не миндальничать с «объектом».
???
Семичастному даже не пришлось играть удивление: сто процентов достоверности. А Брежнев, словно не замечая потрясения соратника, неопределённо и даже равнодушно пожал плечами. Мало того: подработал телодвижению ещё и мимикой аналогичного содержания.
Он даже вспомнил «Три мушкетёра» Дюма.
???
Семичастный ещё раз не изменил формату удивления: Шелест читает романы?! Да ещё «цитирует в контексте»?! Брежнев тоже не стал оригинальничать: продублировал реакцию. И с тем же олимпийским спокойствием. Так, словно речь шла за нечто, совершенное отвлечённое.
Ну, ты помнишь сцену, где Ришелье говорит Миледи о случае, который изменяет ход истории?
Семичастный во все глаза уставился на Леонида Ильича: о дичи на вертеле он и забыл.
Вы это серьёзно?!
Несмотря на свою относительную молодость, Владимир Ефимович был уже человеком «битым» и «тёртым». Он сразу расшифровал «намёк».
Ну, почему это: «вы»? великодушно «отказался от лавров» Брежнев. Это не «вы», а Пётр Ефимович предлагают. Лично.
Леонид Ильич «на всякий пожарный» слегка покривил душой, приписав авторство затеи Шелесту. А вся «вина» того заключалась лишь в том, что своей фразой без подтекста и «задних мыслей» он навёл Брежнева на варианты истолкования. И Брежнев «истолковал».
То есть, Вы хотите сказать
За конец вопроса отработали выразительно округлые глаза Семичастного. Леонид Ильич опять равнодушно поиграл плечами.