И вот еще чудо из чудес: настоящий народ. До того какой народ видел Иоанн? Шапки ломающий. Кверху хребтом стоящий. Славословящий. Даже слуги все, почитай из дворян. Как тот же Безобразов Истома, которого Шуйский, так и быть, оставил Иоанну, «чтобы было кому соплю выродку подбирать».
А как пленником поехал государь по Руси будто волшебное покрывало надел. Прибывает поезд в городок. Народу интересно, приходят, смотрят. Живя в северном поселении, ведь редко что новое увидишь, путешествовать без особой надобности тут не принято больно концы большие закладывать приходится, да и погоды не способствуют. Ну, а местным кто ж расскажет, что государя везут, хоть и бывшего. Кто надо, знает, а это ох, мало кто. А тут селянин видит: парубок. Одет богато, но, видать, провинился, вот и везут в острог. Поклонился селянин, да и пошел себе дальше. А то нет-нет да перекинется парой фраз, коли не струхнет. Так мол и так, да то, да сё. Разве раньше Иоанн мог на такое рассчитывать? Да он за эти недели больше про людей-то обычных узнал, чем отец или дед за всю жизнь! Мысль, конечно, дерзкая, но Иоанна она не раз посещала, грешного. Тешила самолюбие
А уж потом, как в Кеми сели в коч и отправились по волнам, по волнам, соленые брызги в лицо ух! Вот где про всё забыть можно! Вот это да море! Первый раз в жизни Иоанн его увидел, и так, можно сказать, получилось, что первая любовь Великого Князя не девице досталась красной, а вот этому самому морю синему. Сколько не читаешь про море в книгах, да хоть бы про Иону библейского, а пока не увидишь, не поймешь, какая это замечательная Божья придумка солёная вода без края
Знаешь, что думаю, Колычев, говорит Иван, этот год дороже мне, чем вся жизнь моя, что раньше была. Неужто Господь перед гибелью моей являет мне, какова может быть эта жизнь?
Не печалься, чадо, отвечает монах, глядя тому в глаза. Поверь, то ли еще будет. Что бы ни случилось, ты только не удивляйся и будь готов. Игумен, вся братия и аз грешный за тебя молимся, и не только молимся. И ты молись. А за узильщиков твоих не беспокойся. Нет среди них согласия, и вот увидишь, как все обернется. Только пока не пытай меня, не спрашивай. Будешь ты на престоле в ореоле славы. Почивай покамест сладко. Жизнь впереди у тебя долгая, счастливая
Пригладил инок князя по волосам и пошел вон из горницы, растрогавшись от возвышенности минуты. Слезы готовы были хлынуть из глаз его, но вместо этого вдруг из распахнувшейся двери хлынул поток воды, окатив Филиппа с головы до ног. В комнату влетел ушат, а за ним со страшным грохотом на пол шмякнулся здоровенный детина. При этаких обстоятельствах великий князь Иоанн впервые увидел местную диковинку по имени Неждан.
Глава 6. Волк и волкодавы
От сотворения мира лето 7050-е
(от Рождества Христова 1542-е),
мая месяца 22-й день, Соловецкий монастырь
Волк попал в безвыходное положение и не знал, что предпринять.
Не далее, как вчера небольшой отряд служивых с Соловков, подбодряем старым рубакой, попрыгал в воду с коча и по колено в соленой пене выбрел на отмель. Кемь встретила молча. Важная крепостица, но при этом все равно, по сути, маленькая северная деревушка, и слухи там переносились по-деревенски, как по воздуху. Жители будто пронюхали, чем пахнет дело, и затихли по углам.
Местный сотник, престарелый долгоусый туляк, которого токмо государева воля и могла забросить так далеко от родных мест, страдал по своим югам и оттого редко бывал тверёз. Прибытием Иоанна с охраной пожилой южанин по сю пору был перепуган. После крутого разговора с Волком он и вовсе скис и только повторял:
Делай, что хошь, шельма, одново знаешь, что нас тут всего-то шесть калек на гарнизоне
Ну так что ж, а нас всего с десяток, мог бы и потягаться! вышучивал долгоуса Волк. Ты лучше подпоясал бы сабельку, брал своих и айда со мною. Я вот думаю окрестные силы какие-никакие собрать, силой убеждения и грамотой государевой, Иоанном подписанной, да бумагой от опекуна Бельского, да
Окстись, чёрт! Тебя на придорожном столбе повесят и снять забудут. Ступай с Богом, а меня не замай. Я тут на заставе определен ворога стеречь, а не бегать по лесам и бунтовать. Вон тебе проселок и скатертью дорога!
Да и больно нужен мне твой сброд серчал соловецкий сотник и кричал своим, что запрягали коней в лучах рассветного солнца: