Вали отсюда, гнида! не оборачиваясь, произнес Дембель. Он запустил руку за пазуху и достал пистолет Макарова. Ну, считаю до трех, Дембель щелкнул предохранителем, раз
Бросив недоеденную рыбу, пятясь и не отрывая взгляда от Дембеля, Опарыш исчез в темноте.
Не годится мужику бабское имя носить! Какой из него Адель? Правда, Профессор? Адель, пудель, кудель Надо что-то простое и наше.
Данилка! подсказал Профессор.
Точно, Данила! Как Серега Бодров в «Брате» и тоже младший брат. Только мы его не сдадим!
Не сдадим, подтвердил Профессор.
Существование двух изгоев неожиданно обрело смысл. Утром Профессор отправился в деревню и насобирал пять буханок черствого ржаного хлеба, пакет подмоченной соли и несколько ржавых банок просроченных консервов. Кроме того, он разведал дорогу до ближайшего в северном направлении крупного поселка Югыдъяг. Вдвоем можно было расколоть жителей Канавы, включая продавщиц продмага, на большее, но Дембелю нельзя было появляться даже в малолюдных местах, да и не на кого было оставить Данилку. Не теряя времени на пустые обсуждения, Дембель и Профессор двинулись в сторону Ына, левого притока Нема, впадающего в Вычегду чуть ниже Югыдьяга. Этот маршрут представлялся более коротким и легким по сравнению с прогулкой вдоль заболоченной Северной Кельтмы до впадения в ту же Вычегду, да еще на пятьдесят километров ниже по течению. Дембель нес в рюкзаке Данилку, рядом шагал Профессор, перекинув через плечо мешок с добытым сухим пайком. Они двигались как заведенные и через двое суток добрались до Югыдъяга, а потом неделю продирались в верховья Вычегды до истока Чери-Вычегодской. Еда их заботила мало: утром перехватывали куски хлеба с кипятком, вечером запекали заплывшую в самодельный ятерь рыбу, если улова не было, давились старыми консервами. Днем останавливались только из-за Данилки, чтобы он поплавал и половил рыбки.
Как-то перед ночевкой Профессор, как мог, пересказал Дембелю «Тысячу дюжин» Джека Лондона.
На самоубийство Дэвида Расмунсена, притащившего ценой нечеловеческих усилий в голодный Доусон тысячу дюжин протухших по дороге яиц, Дембель отреагировал своеобразно:
Удавился все-таки куркуль. Обломился на главной проверке.
Ты не понял, возразил Профессор, он повесился потому, что его грандиозный план провалился.
План? Он же надрывался не для того, чтобы голодных накормить, а чтобы с них бабки срубить. Эти Давиды все в России купили. Нам с тобой, русским, остались тюрьма и сума
Я по матери еврей! усмехаясь, сообщил Профессор.
Что же в твоей ксиве написано? Еврорус? спросил Дембель, рассматривая Профессора.
По паспорту я Иван Андреевич Крылов, русский.
Ага, и басни пишешь, типа «Ворона и лисица». Чему-то Дембеля в школе научили.
Нет, в юности писал стихи, как и все.
Кто это все? Я стихов не писал.
Твоя юность еще не закончилась.
Из тебя еврей, Дембель запнулся, подыскивая сравнение, и продолжил, глядя на Данилку, важно вышагивающего вокруг костра: как из пингвина страус.
А ты, эксперт по национальностям, хоть когда-нибудь Библию открывал? спросил Профессор.
С этого вечера Профессор, на сон грядущий, пересказывал какую-нибудь книжную историю, из числа тех, что когда-то приводили его в восторг, и часто поражался парадоксальным замечаниям Дембеля, иногда напрочь уничтожающим авторскую идею повести или рассказа.
После четырех суток тяжелого похода вдоль Чери-Ижемской, а затем самой Ижмы, в сорока километрах от Ухты они угнали деревянную весельную лодку. Стоявшая рядом алюминиевая моторная лодка, по их разумению, представляла собой огромное богатство, и Дембель заявил, что брать ее беспредел. Это своеобразное благородство обернулось бедой. Часа через два алюминиевая моторка с четырьмя мужиками, вооруженными охотничьими ружьями, нагнала весельную лодку с Дембелем, Профессором и Данилкой. Дембель передал весла Профессору, пересел на корму и достал Макарова, но это еще больше раззадорило преследователей, и они попытались обогнать деревянную лодку, с тем чтобы заставить ее причалить к берегу.
Деваться было некуда, и Дембель выстрелом из пистолета разнес лодочный мотор. Пока мужики матерились и искали весла, легкая деревянная лодка с гребцом-Профессором стала уходить от погони. Озлобленный владелец моторной лодки прицелился и выстрелил. Расстояние было небольшим, и весь заряд картечи достался Дембелю. Прижимая к груди ладонь левой руки, он сполз на дно лодки.