Поэтому, за отсутствием антигравитонов, Майк и я надрывались от непривычной тяжести в руках, направляясь к разбросанным вдоль берега домикам, построенным в характерном японском стиле. Набережную деревушки украшали небольшие традиционные минки1 различных типов: здесь были и двухэтажные матии2 городского типа, и более простые деревенские ноки3, и совсем уж простенькие рыбацкие строения, называемые гёка. Следует отметить, что, несмотря на рыбацкий уклад жизни местных обитателей, пристань и примыкавшая к ней часть деревни отличались чистотой на улицах не валялся мусор, все домики были как будто только что покрашены, а в свежем морском воздухе не чувствовалось ни капли запаха разлагающейся рыбьей плоти. В общем-то, порядок являлся абсолютно нормальным явлением для японцев, которые были буквально помешаны на чистоте.
Пока мы тащили свой багаж до стоявшей прямо напротив причала двухэтажной матии, где мы должны были встретить управляющего деревней, мы не заметили ни одного человека. Только несколько рыжих котов, греющихся на солнышке возле мостика, лениво поднялись и неуверенно пошли к нам навстречу.
Оглянувшись, я заметил слева от причала пару рыбацких катеров, пришвартованных у берега и тихо поскрипывающих на морской ряби. Видимо, остальные суда были сейчас в море и их хозяева занимались своим промыслом.
Мы подошли к дому управляющего и коснулись панели звонка. Немного подождав, мы подёргали входную дверь и обнаружили, что она закрыта.
Вроде бы прибыли вовремя, пробурчал Майк.
Все здесь очень занятые люди, ответил я, ставя свою поклажу возле калитки дома и усаживаясь на нижнюю из двух ступенек, ведущих к двери.
Переглянувшись друг с другом, Майк и Лидия последовали моему примеру.
У меня появилось время более пристально присмотреться к своим попутчикам. Это была совсем еще молодая пара. Майк был высоким и худощавым брюнетом, а его немного вытянутое лицо с большими карими глазами и большим орлиным носом выдавало в нем представителя Восточного Средиземноморья. По его стилю разговора я понял, что он предпочитает тщательно обдумывать свои мысли перед тем, как их высказать. Лидия имела рост немного ниже своего супруга, но была такая же худощавая, как и он. В отличие от ярко выраженного восточного типа своего супруга, длинные и светлые волосы Лидии, ее немного полное лицо и голубые глаза говорили о славянских или скандинавских корнях. Красивой ее можно было назвать с натяжкой, но ее непринужденные манеры говорили о человеке с добрым и открытым сердцем качества, которые мне очень нравились в людях.
К сожалению, добавил я, многие из нас уже забыли, что это такое работать от зари до зари; забыли, что такое физический труд. Крайнее удивление у нас вызывают люди, которые заняты чем-то, кроме как самими собой. И нас раздражает, что мы не можем обратиться к ним в любой удобный для нас момент. Эти рыбаки, я указал правой рукой на берег, проживающие на Аошиме, отказались от высоких технологий и отстояли своё право на натуральную, реальную жизнь жизнь в симбиозе с природой. Они отстояли своё право на сохранение традиций и образа жизни своих предков. Видимо, заключил я, у управляющего какие-то срочные дела и нам остается только ждать и любоваться морем.
Майк и Лидия согласно покивали головами, и между нами установилась тишина, нарушаемая лишь скрипом нескольких старых лодок, оставленных у причала.
Я облокотился о верхнюю ступеньку и стал рассматривать панораму, открывающуюся из дома управляющего. Рыбацкая деревушка располагалась в небольшой бухточке, западная сторона которой была защищена от моря искусственно созданной насыпью. Эта бухта была поделена на два водоема: внутренний, который был поменьше, примыкал к берегу и был закрыт с южной его стороны двумя искусственными насыпями, между которыми имелся проход для катеров во внешний и более широкий водоем бухты. С внешнего водоема катера попадали во внутреннее Японское море, называемое Сето-Найкай; с восточной стороны располагался небольшой природный мыс.
Такое строение бухты служило хорошим прикрытием деревни от морских невзгод. Если на море штормило, то до побережья поселения докатывалась лишь мелкая рябь, которая не представляла никакой опасности для укрывшихся от непогоды жителей деревни и рыбацких катеров, пришвартованных к нескольким небольшим пирсам.