Да, без особого энтузиазма ответил я.
Я хочу сказать, что мы полностью разделяем Ваши опасения, поспешил успокоить меня Майк, расслышав в моем коротком «Да» недовольную интонацию.
Дело в том, что я был представителем небольшого общественного движения, борющегося за свободу от зависимости и засилья технологий. Нас называли модератами, потому что мы утверждали, что развитие технологий должно подвергаться жесткой регуляции и контролю, иначе говоря, модерированию. К сожалению, нас было очень мало; наш политический голос был слаб и подвергался острой критике мощного лобби внутри ОРЗЕС, активно продвигавшего развитие и внедрение андроидных технологий во всех сферах жизни. Это лобби имело практически полную поддержку среди населения всех содружеств Земли и жителей небольшой колонии на Луне.
Около семидесяти лет назад андроидные операционные системы различных поколений и версий начали вытеснять все остальные технологии. На сегодняшний день поколение андроида «мю», называемое «мандроид», занимало около пятидесяти шести процентов от общего рынка глобальной кибер-физической системы. Ожидалось, что появление следующего поколения «ню», которому, пользуясь стандартизацией в наименованиях, дали название «нандроид», значительно увеличит темпы вытеснения конкурирующих систем. По мнению нашего движения, такие тенденции были довольно опасны. К тому же разработчики нандроида заявили, что новое поколение будет включать в себя различные дополнения, которые любой пользователь сможет абсолютно свободно устанавливать на операционной системе своего биочипа. Биочипы, вживляемые в тыльную часть мозга, позволяли контролировать здоровье носителя, подключаться к виртуальным порталам, соединяться с внешними системами, а также устанавливать связь с другими людьми. Именно поэтому нандроид представлял наибольшую опасность для большинства из нас на сегодняшний день биочипы были вживлены подавляющему числу людей. Мы считали, что подключение всего и всех к единой системе могло плохо закончиться для свободы человека.
Говорят, что случайностей не бывает, добавила подошедшая к нам Лидия. Мы как раз взяли отпуск на экоостров, чтобы обдумать дальнейшее использование биочипов, она машинально коснулась правой рукой отключенного голопорта на своем виске. И тут мы встречаем Вас!
Это явный намек свыше, многозначительно произнес Майк.
Дело принимало интересный оборот. Я не особо верил в разного рода провидения и приметы, но такое совпадение было действительно необычным.
Я не верю в предначертанное свыше, ответил я, улыбаясь, но с удовольствием могу помочь вам разобраться с биочипами. Если вы, конечно, не против.
Что Вы, это будет очень кстати, Лидия явно была счастлива представившейся ей возможности.
Нашу беседу прервал окрик паромщика, который выгрузил последнюю из наших сумок:
Дэва одаидзи ни! Саёнара!
Аригато! крикнул ему я.
Слегка поклонившись, паромщик махнул нам рукой и скрылся из виду за бортом судна.
Вы знаете японский? удивленно спросил Майк, беря свои два чемодана.
Биочип, используя лингофон, мог бы мгновенно перевести слова паромщика, но так как голопорты были отключены, то связь биочипа с внешним миром не работала.
Нет покачал я головой. Так, подучил несколько разговорных фраз. Он пожелал нам всего хорошего.
Взяв свою поклажу, я и Майк, явно не привыкшие к тяжестям, тяжело дыша и обливаясь потом, заковыляли по причалу к домикам на берегу. Лидия, взяв лёгкую сумочку, пошла за ним.
На экоостровах запрещалось использование технологий, появившихся после 2044-го года. Поэтому еще перед посадкой на паром все наши продвинутые технологии были временно деактивированы. Именно по этой причине голопорты Майка и Лидии также были отключены. А заодно были деактивированы и антигравитоны, позволяющие переносить тяжести без особого усилия. Тем не менее использование биочипа было разрешено: во-первых, процесс его блокировки был не совсем приятен, а во-вторых, без активированных голопортов, служащих биочипу для внешней коммуникации, он лишь следил за функционированием организма.
Поэтому, за отсутствием антигравитонов, Майк и я надрывались от непривычной тяжести в руках, направляясь к разбросанным вдоль берега домикам, построенным в характерном японском стиле. Набережную деревушки украшали небольшие традиционные минки1 различных типов: здесь были и двухэтажные матии2 городского типа, и более простые деревенские ноки3, и совсем уж простенькие рыбацкие строения, называемые гёка. Следует отметить, что, несмотря на рыбацкий уклад жизни местных обитателей, пристань и примыкавшая к ней часть деревни отличались чистотой на улицах не валялся мусор, все домики были как будто только что покрашены, а в свежем морском воздухе не чувствовалось ни капли запаха разлагающейся рыбьей плоти. В общем-то, порядок являлся абсолютно нормальным явлением для японцев, которые были буквально помешаны на чистоте.