Наташа, ступай за водкой, совершенно что.
Выпьют! И обратно идет за двумя камушками. А к вечеру их огранит, отшлифует и снова:
Ступай, совершенно что, за водкой.
И это каждый божий день, хоть в будни, хоть в праздник, хоть в пост, хоть на Пасху. Одну бутылку кончил, за другой тянется.
Надо прямо сказать: при всем своем пьянстве, при всей своей бедности честный и гордый был [76] человек. Чужой даже искорки не возьмет Искорка это, по-нашему, камень, такой мелкий, а по-вашему, осыпь. И шмука не делал.
Тяжелая, в общем, была жизнь его. Детей он имел четверых. Но дома они не жили. Порастыканы они были по чужим людям, в прислугах жили.
Один из сыновей его ну, прямо идиот был. Зачатый от пьяного отца и пьяной матери, что толку. Сын-то этот был такой. Ходит по улицам Екатеринбурга, да все слушает. И слушает не зазвонят ли в церковь на похороны. Тогда особый звон на похороны был. И как услышит он этот звон, так идет туда. За покойником. Там ему, конечно, пообедать дадут, за упокой души покойника Так и жил. Покойники-то каждый день были, Да и не один. Ну, он и сыт. А уж в революцию встретил я его, когда еще церковь не сломали, он мне говорит:
Я, говорит, теперь служу.
Где? спрашиваю.
В комитете церковном
А что же делаешь?
Уборщиком.
Вот какой малоумный был сын у Ефима Дмитриевича.
И вот какое понятие было у него про службу.
Сам Ефим Дмитриевич верил в эти самые предания насчет счастья и камней. И все, [77] бывало, камня счастливого дожидался. И в бога верил. Как ложился сдать, все крестился да молился Хоть трезвый, хоть пьяный, стоит высокий такой, худой, как этот Дон-Кихот на картине, и поклоны бьёт Видно, у бога счастливого камня просил.
А умер товарищ Яковлев в самой нищете. В гроб не в чем было положить, хоть у соседей белье занимай.
А ведь за жизнь свою много камней передержал он в руках: и изумруд, и аквамарин, и александрит. Все камни имел он. А счастливого не нашел.
И кто это счастье видел из рабочих при царском положении?
Вот в роде Яковлева был у нас Чеканцев. Тоже мастер по камню, гранильщик. И у этого счастье было, как у Яковлева. И этот тоже пил. Горе Ненависть у него была к тем, на кого работал. Этот допился до горячки. Он бросился под поезд. И много таких было гранильщиков.
Почему же они пили? Я скажу прямо: раньше мастерские были алкогольные гнезда. Ученика мастер посылает за водкой. Не пойдет ученик мастер ему ничего не покажет, ни про какой каприз камня не разъяснит. Ничему подросток не научится. А пойдет, мастер сначала сам выпьет, своим друзьям поднесет, а потом ученику дает стакан и говорит:
Пей.
Отказываться не смели. Вот так и втягивались сызмалетства. [78]
А хозяину, конечно, выгодно было иметь дело с пьяными мастерами. Легче было в кабале держать. И обсчитать можно и недодать. И я так полагаю: предание насчет счастливых камней чепуха это, затмение мозгов. Дурман, как говорится.
Когда рабочие взяли власть в свои руки, тогда, конечно, все камни для людей стали счастливыми. Взять звезды на башне Кремля, которые мы делали. Они, действительно, показывают человеку счастье.
Но тут опять вопрос: а может быть, предание про счастливые камни правильное?
Но только один факт я вам скажу: раньше, при царском положении, не было рабочему человеку счастья: ни при «счастливом» камне, ни без него
(Записано по рассказу гранильщика А. П. Подкорытова) [79]
в издании 1959 года концовка грубо искажена.
;
КАПЛЯ КРОВИ
Никто не знал доподлинно, в чем дело, но уверяли, что в трагической этой истории виновата женщина.
Вдова екатеринбургского мещанина Анастасия Прокопьевна Попова, сорока девяти лет, показала:
В моём доме действительно что, истинная правда, жил поименованный гранильщик Павел Белоглазов. Двадцать второго октября 1906 года, в двенадцать часов пополудни, в мой дом вошли двое: господин Неруш и какой-то, неведомый мне доселе, барин. Барин, должно быть, был богатый, еще богаче господина Неруша. От барина духовито пахло. Такой, знаете, запах А усики, хотя седые были, но подстриженные. Сам-то одетый он был в пальто длинное, суконное и в шляпу бархатную. Очень приличный господин. Только, извините, вместо носа у него, знаете, ну, просто [57] гладкое место на физиономии и тут же две, извиняюсь за выражение, дырочки.