Допить бы ещё божественно-сладкий чай, сидя на пледе перед пылающим зевом печи, а там будь что будет.
Чай допить не дали. Очень скоро на улице снова завизжал снег под чьей-то тяжёлой поступью, и на этот раз шаги не прошли мимо. Натка не пошевелилась. По-прежнему сидя спиной ко входу и сжимая в ладонях ещё горячую кружку, она слышала как заскрипело крыльцо, как в сенях кто-то затопал ногами, стряхивая с них снег (какая неуместная аккуратность!), как распахнулась дверь, впустив в жарко натопленную избу поток холодного воздуха но не стала оглядываться даже на звук чужого дыхания за спиной, только съёжила плечи.
А пришедшие почему-то не торопились. Никто не пытался ни схватить её, ни поднять на ноги строгим окриком, ни даже просто пройти дальше порога. Секунды тянулись, кружка грела пальцы, огонь гудел в печи, и наконец, когда Натке стало казаться, что в избе кроме неё никого нет, она не выдержала и медленно обернулась.
У дверей, в своей серебристой куртке с откинутым с головы капюшоном, стоял Генерал.
Непозволительно и расточительно сладкий чай всё-таки пропал, уж такова была его судьба он пролился Натке на колени из кружки, вдруг накренившейся в задрожавшей руке.
Она вскрикнула. Не от обжёгшей кожу горячей жидкости, но от вида незваного гостя, о котором не думала уже несколько часов подряд, чего, кажется, ещё не случалось с момента их знакомства.
Ты?!
Генерал улыбнулся и слегка развёл руками, словно извиняясь за то, что это и вправду он.
Чего надо?!
Нет, Натка не хотела быть грубой. Она бы реагировала совсем иначе, будь у неё хоть несколько секунд, чтобы подготовиться к такой встрече. Но этих секунд не было, и поэтому резкий вопрос сорвался с губ раньше, чем она успела прикусить язык.
Генерал не обиделся. Он запустил руку в карман, вынул оттуда белый прямоугольник, и протянул его перед собой, как пропуск.
Вот. Я получил твою просьбу.
Она узнала глянцевый лист бумаги, украшенный силуэтами снежинок ещё до того, как разглядела на нём строчку слов, выведенную её собственным почерком. Ах да желание. Просьба простить Клима и вернуть его обратно в деревню. И почему только теперь стало понятно, насколько глупо и наивно было ждать чего-то от этой затеи? Всё равно что писать настоящему Деду Морозу!
Возвращаешь с отказом?
Мне можно войти? Генерал смотрел почти робко, словно и не был хозяином здешних мест, словно не мог казнить или миловать одним движением бровей.
А разве я могу тебе запретить?
Врать он не стал. Пожал плечами, снял куртку, потом посмотрел на недавно вымытый, сияющий чистотой пол, и разулся. Натка неохотно поднялась, досадливо поморщилась при виде разлитого чая, подобрала опустевшую кружку, двигаясь медленно, словно через силу. Неожиданное появление того, кого она уже не чаяла увидеть, выбило её из колеи ошарашенный мозг заметно подтормаживал. А потом и вовсе отказал, когда Генерал вдруг стремительно надвинулся на неё, заключая в объятия.
Она замерла с остановившимся взглядом, безвольно повисшими вдоль тела руками, и абсолютной пустотой в голове. Не было ни удивления, ни радости, ни былой обиды. Разве что лёгкая досада на такое внезапное и грубое нарушение её внутреннего пространства.
Как ты, милая? шепнул Слава, и Наткины волосы шевельнулись от его близкого дыхания, Я скучал.
Скучал? Он скучал, не удосужившись ни разу навестить её?! Ладно, допустим в лабе это было невозможно, всё-таки существует и здесь своя профессиональная этика, свои порядки, которые наверняка не может нарушить даже генеральный директор, но что мешало ему прийти потом?! Потом, когда она в глубокой послезапойной депрессии сутками лежала одна-одинёшька в пустой избе, безучастно наблюдая, как за заиндевевшими окнами серый свет короткого дня сменяется долгой темнотой полярной ночи? Тогда его появление стало бы чудом, спасением, компенсацией за все страдания в лабе, мгновенным возвращением кристальной Ясности!
А чем оно может стать сейчас?
Ты пришёл за мной? Я должна идти на тот берег?
Чувствуя, что Натка не отвечает на его объятия, Генерал чуть отстранился, заглянул ей в глаза.
Ты решила, будто я здесь из-за этого дурака Никодима? Что хочу наказать тебя за него?
А разве нет?
Слава закатил глаза, но поскольку Натка продолжала смотреть настороженно и вопросительно, терпеливо пояснил: