Куда поставить свечу за здравие? громко спросила она, ещё раз окидывая взглядом присутствующих, И где её взять?
Пока о том, что назревает скандал, догадывались только Рая, Борис, да сам Никодим, поэтому Натке тут же указали и на пучок восковых свечей в кофейной банке, стоящей на одном из подоконников, и на икону Богоматери. Свечу она взяла, аккуратно подожгла фитиль от других, уже горящих свеч, и громко сказала, глядя в потолок:
Господи, помоги рабу твоему Климу, аминь!
Голову покрой, посоветовал кто-то громким шёпотом, и Натка обернулась к Никодиму.
Батюшка, у вас есть лишний платок?
Никодим молча смотрел на неё, его глаза-маслины недобро щурились. И это тоже послужило растопкой для Наткиного и так слишком долго подавляемого гнева знает кошка, чьё мясо съела!
Можешь просто капюшон накинуть, всё-таки ответил поп, но зря он думал так легко отделаться.
А вы не помолитесь со мной, батюшка? За здоровье Клима, ему это сейчас наверно очень нужно. Вы вообще за его здоровье молились? Или может быть, нужно молиться уже за упокой?
В церкви воцарилась нехорошая тишина, больше не слышалось ни шарканья ног об пол, ни шороха одежды, ни приглушенного покашливания. Собравшиеся люди невольно притихли, почувствовав сгустившееся в воздухе напряжение.
Я молюсь за всех заблудших, Никодим попытался придать лицу смиренное выражение, но это у него плохо получилось, Мы все молимся сейчас, затем и собрались. Хорошо, что ты присоединилась к нам, давайте же вместе
Как удобно, наверное перебила его Натка, Отправить человека на смерть, а потом просто помолиться за его здоровье? А за себя вы молитесь, батюшка? Или уверены, что уж вас-то бог в любом случае простит?
Я молюсь за всех, повторил Никодим, А ты мешаешь службе, отнимаешь наше время.
Он посмотрел на своих прихожан, ожидая поддержки, но получил лишь хмурые взгляды. А Натка снова подумала о том, что пусть далеко не все в деревне любили Клима, но Никодима не любил никто. И если он надеялся, что люди приходят в церковь к нему, то ошибался самым грубейшим образом люди приходили к богу и друг к другу. Просто церковь для них являлась тем немногим, что давало иллюзию защиты и приобщения к чему-то более могущественному, чем власть халатов. Никодимовой заслуги в этом не было.
Мешаю службе? Натка медленно пошла вперёд, к алтарю, прямо на забегавшего глазами попа, А вы ударьте меня, батюшка! Вы ударьте, и я замолчу! В прошлый раз ведь помогло! Не желаете повторить?
Натуля, не надо, Рая, раздвигая односельчан полными плечами, подошла к ней, взяла за локоть, Давай уйдём.
Конечно, уйдём! Натка почувствовала нарастающую дрожь в коленях, но это было яростью, а не страхом, Только пусть сначала батюшка расскажет, какой заповеди он следует, избивая свою паству?
За Наткиной спиной раздался негромкий ропот, и она обернулась лицом к собравшимся.
А вы не знали? Неужели только мне и Марине так «повезло»?
Марине? раздался из толпы растерянный голос Бориса, Моей Марине?
Натка нашла его глазами.
Разве она не рассказывала?
И тут же почувствовала, как Рая с силой щиплет её за локоть.
Нет, Боря медленно двинулся вперёд, не сводя глаз с Никодима, Ты бил Марину?
Я защищался! взвизгнул поп, затравленно озираясь, Она меня чуть не убила, ударила поленом по голове!
А я тебя тоже чуть не убила?! раздался со стороны женский голос, но Натка не стала оборачиваться, чтобы увидеть, кому он принадлежал, За что ты меня по всей избе за волосы оттаскал? Или забыл уже? Так я скажу за что! Под юбку залезть не дала!
Ропот стал громче, из него поднялся ещё один возглас, на этот раз мужской:
И к Машке моей лез, когда мы ещё не женаты были!
Никодим что-то жалко блеял, но его не было слышно за всё усиливающимся угрожающим гулом людских голосов, припоминающих попу всё новые и новые грехи.
Что ты наделала?! Рая вцепилась Натке в руку, её шёпот обжигал, Они же сейчас его бить будут!
Кажется, Никодиму пришла в голову та же мысль, потому что он вдруг отчаянно вскинул руки вверх, как Гендальф перед Барлогом, но вместо знаменитого «Ты не пройдёшь!» визгливо прокричал:
Опомнитесь, здесь храм Божий! Не оскверняйте сиё место гневом и хулой!
А давай-ка выйдем наружу, предложил ему Борис, ничуть не впечатлённый этим пафосным призывом, Расскажешь, за что моя жена тебя поленом ударила.