«А Ена в цифаене! А Ена в цифаене!» весело тараторила Маришка, хлопая в ладоши. «Что ребёнок такое говорит?» настороженно прислушалась врач «скорой». «Так, болтает что-то своё», сказала мама.
А я внутри шифоньера давилась от смеха
Врачи, наконец, ушли. Да и где возьмёшь больную, если её в семиметровой комнате нет?..
А мы в тот же день вернулись домой, в Вольногорск. Опять на «козлике» Фёдора.
* * *
Меня поселили одну в большой комнате. Отгородив кровать ширмой, сделанной из двух широких простыней. Не знаю, что сказала местному доктору моя мама о моём диагнозе, и как доктор решилась меня лечить от столь тяжёлой болезни в домашних условиях. Но о больнице речи больше не шло.
Впереди было два месяца лежания в этом углу
Жизнь за ширмой
Лежу за ширмой. Говорят, что я заразная и ко мне нельзя. Медсестра, которая приходит каждый день колоть меня, в марлевой повязке. Маме и бабушке тоже велено носить повязки.
И только маленькая Маришка забегает ко мне без повязки. «Мариша, не ходи к Лене, заболеешь!» Но Маришка всё равно заглядывает ко мне за ширму, как лучистое солнышко
Маришка не заболела. И все очень дивились этому. Но я-то знала, что не заражу её. Каким-то внутренним чувством знала. Потому что есть на свете такая великая охранительная сила ЛЮБОВЬ. В десять лет я ещё не могла этого объяснить словами, но сердцем чувствовала: я не могу заразить Маришку, которую так сильно люблю.
А может, моя желтуха и не была инфекционной? Иначе я бы уже давно заразила весь класс, ведь я много дней ходила в школу жёлтая. Вообще, эта болезнь жёлтого цвета была очень загадочная
* * *
Чем я развлекалась там, за ширмой? Ну, первое время мне было не до развлечений, хотелось только одного спать.
А потом, когда в голове немного посветлело, принялась перечитывать свои любимые книги: сказки Андерсена, «Голубую стрелу» Джанни Родари, «Нелло и Патраш» Уайды, «Артёмку», «Тайну трёх океанов» и двухтомник обожаемого Аркадия Гайдара особенно тёплую, уютную повесть «Чук и Гек».
С четырёх лет, как бабушка научила меня читать, это стало моим любимым занятием. Любимые книги могла перечитывать по многу раз, и каждый раз было всё также интересно.
Обожала андерсеновскую «Русалочку». Мне казалось, что мы с Русалочкой похожи: так же, как она, я порой хотела что-нибудь сказать и не могла Обожала «Приключения Буратино» потому что очень любила цирк и не отказалась бы, чтобы в нашей комнате за каким-нибудь старым холстом оказалась чудесная дверца в мечту Но не было на наших стенах холстов! Стены были белые и пустые. И ширма белая-белая И лишь прикрыв глаза, можно было нарисовать сказочный холст в своём воображении. Холст с очагом
Откровенно говоря, не очень-то весело было лежать одной в огромной пустой комнате это было похоже на лазарет.
С грустью вспоминала комнатку на Философской, где мне так уютно и тепло жилось в моём раннем детстве
Воспоминания о жизни на Философской
Прошлой осенью судьба подарила мне ещё полгода жизни на моей любимой Философской улице. Чудесные полгода. Вдвоём с бабушкой.
Маленькая комнатка, до краёв наполненная теплом и детскими воспоминаниями Мне нравилось, что здесь ничего не меняется. Та же старая широкая кровать, тот же пёстренький коврик на стене, тот же старый скрипучий шкаф, в котором живут запахи крахмальных простыней и тёплых старых одежд, и чёрная шёлковая сумочка со старинными открытками, и на одной из них ангел, который уронил с неба незабудку. На открытке стишок: «Незабудку голубую ангел с неба уронил». Я обожаю этого ангела с раннего детства
И всё тот же старый стол у окна, покрытый синей трофейной скатертью, привезённой бабушкой из Германии. За этой скатертью я пряталась, маленькая, сидя под столом на перекладине. Мне всегда нравились уютные уголки как бы норки.
А на столе, как и прежде, стоит бабушкина швейная машинка, знакомая и родная до последнего завиточка в красно-золотом орнаменте.
А за окном, как всегда, постанывают нежные горлицы
* * *
Когда мы живём с бабушкой вдвоём, это совсем, совсем другая жизнь, чем когда мы живём всей семьёй. Когда мы живём вдвоём, бабушка никогда не ругается. Когда мы вдвоём между нами такая огромная нежность, огромная, как облако, и это нежное тёплое облако как будто накрывает нас и мы живём внутри него Как будто мы с бабушкой маленькие-маленькие и живём внутри огромного пушистого одуванчика Как в сказке.