Колюта кивнул, по-прежнему ничего не понимая.
Поэтому княгине Бранемире Глебовне некуда деваться, опричь того, чтобы помогать нам, заключил Несмеян с кривой усмешкой. Только мы, вои, гридни и бояре кривской земли, можем воротить ей её мужа, можем воротить князя на полоцкий престол.
Но тогда почему? спросил сбитый с толку Колюта.
А почему ты не пошёл сразу на княжий двор? внезапно спросил Несмеян.
Ну озадаченно протянул калика, который, похоже, и сам толком не понимал, что именно толкнуло его прийти сначала к Несмеяну. Не мог же я в лохмотьях да на княжий двор
Ну да, поддержал его Несмеян насмешливо. Тряхнул рыжим чупруном, отбрасывая его за ухо. Как же ещё что придумаешь? Ну ладно, положим, ты опасался, что на княжьем дворе тебя не узнают. А к воеводе Бреню почему не пошёл? Он-то тебя опознал бы? К Бронибору-тысяцкому, в конце концов?
Колюта вновь мотнул головой метнулась сивая, годами не стриженая грива, которой позавидовал бы любой конь.
Ладно, скривил он губы. Считай, что чутьё мне помешало.
Вот это уже правильный ответ, Несмеян вновь наполнил чаши. И заговорил, глядя на Колюту остановившимся взглядом. Когда Ярославичи схватили князя в Орше нам пришлось сражаться за Витебск. Нельзя сказать, что там было большое кровопролитье в конце концов, княгиня Бранемира договорилась о мире с князем Мстиславом, пришлось даже уступить ему обратно Новгород. И пришлось согласиться на то, чтобы у нас в Полоцке сидел соглядатай от Мстислава. С дружиной.
Колюта вытянул губы трубочкой, словно собирался присвистнуть и в последний миг передумал.
Ни хрена себе, процедил он, наконец.
Вот так, кивнул Несмеян. И потому нельзя было тебе идти сразу на княжий двор этот чужак живёт там же, и сразу бы тебя увидел и наверняка догадался бы, кто ты такой. Потому как дураком его вовсе не назовёшь
Кто он такой? Колюта напрягся, словно перед прыжком.
Ратибор Тужирич, плесковский боярин, Несмеян поморщился. Он на Черёхе против нас бился, ему давно место тысяцкого в Плескове блазнит, а нынешний тысяцкий Найдён Смолятич на нашей стороне. Да ещё и сына у Ратибора наши убили. Так что его на нашу сторону не переманить, и Мстислав Изяславич про то знает, потому именно его сюда и прислал.
И что, он за месяц успел везде своих людей поставить? Колюта поднял брови.
Да нет, конечно, Несмеян снова долил в чаши пива. Ты вот что. Оставайся у меня. Завтра в город воротится от шелонян воевода Брень, и тогда я сразу его позову сюда. Тут ратиборичи нас не выследят. Княгине я тоже про тебя завтра расскажу, но к ней на двор соваться так и так нельзя, а самой ей сюда приезжать тоже не к лицу. Всё одно через Бреня Военежича решать доведётся.
Добро, подумав, согласился Колюта. Я и сам бы лучше не придумал.
Несмеян несколько мгновений помолчал, потом спросил в лоб:
Ну как там наш Брячиславич? Что слышно по Киеву?
Да мало что слышно с неохотой ответил Колюта и залпом выцедил пиво из чаши. В Берестове его держат, в терему полоцких князей, под стражей. По-княжески содержат, а только его мало не сотня воев сторожит. Княжичей увёз к себе Святослав, они у него в Чернигове, тоже почти без утеснения, только под стражей. В его же терему живут.
Черниговский князь витязь, с уважением сказал Несмеян, приподымая в руке жбан. Покачал им в воздухе, прислушиваясь, одобрительно кивнул (пива в жбане было ещё достаточно) и вновь наполнил чаши. Однако и он нарушил слово.
В Киеве говорят, что он не знал про клятвопреступление, сумрачно возразил Колюта. Всё замыслили Изяслав с Всеволодом.
Ладно, там разберёмся, гридень махнул рукой. До всех черёд дойдёт. А что остальные, кого с Всеславом Брячиславичем взяли?
Боярин Бермята тоже под стражей живёт, на дворе у тысяцкого Коснячка, вспомнил Колюта. Больше ни про кого не слышал
С ними вместе в полон попал ещё гридень Витко, сын воеводы Бреня, встревоженно напомнил Несмеян, чуть приподымаясь на лавке. Неужто про него ничего не слышал? Он побратим мой.
А, слышал! Колюта покачал головой. Убили побратима твоего, Несмеяне. В Берестове и убили, когда с лодей выходили. Он бежать пытался мне вои знакомые рассказывали.
Несмеян на мгновение словно окостенел, замер, глядя прямо перед собой.