Но тут его рабочий механизм, на последнем поклоне, сработал на выхлоп.
Э-э, клапан, кажись, прохудился. Я не стала бы, дядя, спать с тобой в одной палатке. И вообще, я вас осуждаю уже только за одно то, что вы есть! Весь этот обвинительный монолог Манька Падекале произнесла гневной скороговоркой.
Панас Мартыныч даже и опомниться не успел. Лицо его превратилось в одно сплошное багровое пятно, усы округлились, а глаза встали дыбом. Маньки и след простыл, а он ещё не мог выйти из полуобморочно-столбнячного состояния. Потом и его, как ветром сдуло: видимо, у него созрело определённое решение свершить вендетту над распоясавшимся, обнаглевшим созданием.
Бабэльмандебский и Чубчик вышли в залу. Здесь царили всеобщие оживление и праздничное настроение: звучала музыка, танцевали пары, за столами и столиками провозглашались тосты, сопровождаемые звоном хрусталя. В саду зажглись, закружились шутихи, засверкали блёстками разноцветных огней запускаемые с крыши особняка фейерверки.
Как? Вы разве не слышали потрясающую новость? донеслось до слуха друзей, когда они проходили мимо сбившихся в небольшую кучку гостей. Некто Мордухан Мордубей у всеми нами уважаемого Скорпиона Серапионовича Бодун-Сморкуновского стибрил, самым наглым образом, капитал каких-то двух порядочных джентльменов: кажись капитал Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Каково, а, я вас спрашиваю?
Вышли в сад, в задумчивости побродили по тёмным аллеям.
Ты моя лучезарно-судьбоносная! донеслось из левого тёмного угла.
Вы предмет моей страсти! донеслось из правого, в результате чего последовал незамедлительный ответ: «Низменные чувства повелевают вами, друг мой Ой! Противный!.. Мне щекотно. Убери свои руки на другую часть моего тела».
Прямо на друзей из темноты вынырнула беспечно болтающая стайка прогуливающихся.
Мой ребёнок такое совершил двадцать лет назад, такое, что и сказать-то невозможно, да и на словах передать трудно, вспоминая о чём-то, сокрушалась немолодая, но ещё вполне привлекательная на вид дама.
Что же он такого предосудительного совершил? перебивая друг друга, с нескрываемым испугом в голосе, поинтересовались сопровождающие.
А он просто взял, и не родился! В восторге от собственной шутки она залилась звонким смехом.
Вот такая-то проблемация сублимации, если, конечно, спирально посмотреть, своеобразно выругался Манюня Чубчик. Дурочка с переулочка. Пугает людей почём зря.
В отблесках фейерверка было замечено, как какая-то мужская стать, а вернее господин Пейдодна, по какому-то поводу проявлял своеобразную форму протеста в виде объятия фонарного столба. Другой же, господин иностранного происхождения, герр Дринькштоф, торопился на выручку первому, распластавшись в двухмерном пространстве, совершая руками круговые движения и пытаясь безрезультатно «подплыть» к своему приятелю.
Правильно гласит неписаный закон: «Всё, что шатается, обязательно должно упасть» посочувствовал Чубчик. Не рассчитала братва сил своих, вот вам и результат.
Прошли в дальний угол сада, куда едва долетали людской шум и звуки музыки. Было слышно, как на смену игривому, весёлому, фугообразному пассажу пришли диссонирующие звуки фаготов, флейт, виолончелей, рождающие тяжёлое, тягучее маэстозо-состенуто, пробуждающее тоску и мрачные предчувствия.
Дедушка сквознячок что-то разгулялся, вбирая плечи в голову, посетовал Иван Абрамыч. Как бы не застудиться. Давай-ка присядем да помолчим.
Присели на лавочку, укрываемые листвой акации. Ночь была всё так же прекрасна. Ярко светила Луна, покрывая серебром лужайки и верхушки крон деревьев. Игриво перемигивались звёзды. Откуда-то с юго-западной стороны доносились звуки собачьей брехни. Воздух был наполнен живительными струями ночной прохлады.
А небо-то так и звездится, так и звездится, попытался нарушить молчание Манюня. Сидим, не шелохнёмся, словно заминированные, а, Иван Абрамыч?.. Это просто какой-то частокол загадок, какой-то паноптикум. Что ни шаг, то открытие. Сплошной серендепити.
Но Иван Абрамыч был углублён в собственные мысли. Его молчание было столь красноречиво, что Чубчик махнул рукой и умолк. Где-то куранты пробили полночь.
Друзья мои! Где вы, чёрт бы вас подрал? донёсся из-за кустов сирени голас Монблана Аристарховича Кочергина-Бомбзловского. Куда вы запропастились?