Нравится тебе здесь?
Да, хорошо, усмешка выбралась из отцовских глаз и превратилась в подобие улыбки.
Напомнило столовую в пансионате при твоем институте. Мы были там, когда я еще в школу ходил.
Да, припоминаю.
Денис с отцом взяли подносы и встали в очередь за двумя седеюще-полнеющими клерками.
Как твои из лаборатории поживают?
В порядке. Соколова похоронили пару месяцев назад. Нестеренко, Гуревича, Гуфарова и дяди Миши, ты знаешь, давно нет в живых. Яков Андреевич сломал ногу на даче, но скоро вернется в строй: я его на рыбалку ангажировал. Остальные вроде ничего.
Ага, ну и славно. Рассольник, пожалуйста.
В числе девушек на раздаче в белоснежных фартуках, бумажных чепцах и черных резиновых перчатках Денис заметил одну с упругим пучком рыжих волос и маленькой русалкой на шее. На секунду ему показалось, что эту русалку он уже где-то видел.
Ты ведь читал о том вирусе? заговорил вдруг отец. Серьезная вещь! С приличной скоростью распространяется, вся Африка в зоне поражения
И ты туда же. Читал, конечно. Никто не знал до этого, что такие страны в принципе существуют, зато теперь они в топе новостей. А все почееему? лениво ерничал Денис. Правильно! Все почуяли, что добраться может до них, а лучше до их знакомых. Это не страшно это страшно любопытно.
Хе-хе, ну да.
Сели за стол. Пожелали друг другу приятного аппетита. Денис сразу принялся за рассольник, вспомнив между делом, что не видел горячего обеда больше полутора суток. Отец медленно раскладывал приборы, гладя куда-то в сторону.
А знаешь, замечательное было время, внезапно произнес отец.
Какое время?..
Ну, когда во время обеда собирались вот так, за одним столом всей лабораторией.
У Дениса внутри что-то неприятно заерзало. Отец никогда не говорил о том времени и, главное, с такой интонацией. Денис взглянул на него: бледное лицо почти сливалось со снежной сединой, крупные морщины прорезали щеки и обрамляли ватную улыбку, густые темные брови нависали над маленькими глазами, смотревшими перед собой, а в самих глазах теперь не ухмыляющихся, но смеющихся в голос Денис впервые за лет двадцать увидел танцующие огоньки. От замеченного стало не по себе.
Будто споткнувшись о самого себя, Денис продолжил хлебать рассольник и не без труда вытянул:
Конечно, с хорошей командой работать всегда в радость.
Да, хорошей
Только не зацикливайся на этом, пожалуйста. Ты, знаешь, у тебя сейчас другая жизнь, другие заботы. Следи за собой это важно. Отдыхай больше, я не знаю
Денис принялся с молчаливой, напряженной жадностью хлебать рассольник. Отец, как назло, медитативно ковырялся в гарнире.
Да-да, но речь не только об этом вдруг тихо, с каким-то сдавленным жаром сказал он. Мы вместе делали большое, важное дело
Теперь Денис уже не мог есть.
Мы приносили стране силу и сами были этой силой! Поэтому нас уважали, нас ценили. Ты знаешь, мы ни в чем не нуждались, и это касалось не только запросов лаборатории. Полезный человек должен быть обеспечен во всем! Я, впрочем, рад, что и сейчас об институте не забывают скорее, наоборот.
Так чем же вы там занимались? в каком-то жидком оцепенении спросил Денис.
Ну, это тайна, тебе ли не знать, отцовское лицо замкнулось в искрящейся усмешке.
Тебе не страшно?
Чего же мне бояться, хе-хе.
Ваше «важное дело» небось и применение нашло?..
Нет-нет, что ты. Вернее, не у нас. Говорят, в Судане опробовали в 70-х. Протащили потихоньку, хе-хе.
Отец перевел взгляд, мечтательно взглянул в никуда и принялся за обед.
Раз-раз-раз-раз с прежней назойливости застучало в голове Дениса. Рассольник не помог. Только что светлая, чистая, правильная, холодная и гладкая, как хирургически стол, отцовская жизнь озарилась гордостью. Буквально на секунду вышла за край и потекла, обагрив истончившуюся за семьдесят лет оболочку, радость от причастности к «силе». Радость первобытная.
Денис исподлобья посмотрел на отца, зацепился взглядом за его тарелку и с тупым, безотчетным, тихим ужасом увидел: на гарнире покоилась котлета по-киевски.
Понедельник
Это был не будильник это было сообщение. А потом еще одно. Затем уведомление. Судя по симптомам, которыми настырно зудел телефон, на часах было около десяти утра. Скорее всего, проспал. Начиная со скрипом включаться в реальность, Денис попытался понять, почему.