Предлагаю выслушать мальчиков.
Завуч воскликнула:
Да что их слушать? Наврут! Ваш сын и наврёт!
А что мой сын?
Так он у них заводила! влезла подружка завучихи.
Дрон глянул на меня и закатил глаза.
Очень приятно, что мой сын обладает лидерскими качествами. Не замечала за ним, сказала мама. И всё-таки хотелось бы для начала послушать ответчиков. Как считаете, Всеволод Толэзич?
Директор кивнул и промокнул Марс носовым платком.
Мы рассказали, как смогли и про сиги, и про мотоцикл, и про то, как эти сумасшедшие бабки нас напугали. Мама Дрона всё-таки заплакала, накрыв лицо фейспалмом:
Говорила я ему, не нужен тебе этот мотоцикл, от него одни беды!
Я ж не знал, что он поэтому мне почти даром отдаёт, ну мам! завопил Дрон. Завуч открыла было рот, но мама успела первой.
Ваше слово закончилось, Андрей. Разберётесь со своей техникой. Хотя я бы рекомендовала всё-таки избавиться от неё.
Дрон поджал губы. Весь его вид говорил: избавится, как же.
Моё мнение таково
Да причём тут твоё мнение! завопила биологичка. Да у тебя силёнок не хватило воспитать парня, вот и всё!
Вы мне не тыкайте, повысила голос мама. Вы чего хотите? Отчислить? За два месяца до ЕГЭ? Так это глупо. Посмотрите, они напуганы больше вас. И проявляли они себя хорошо, не так ли? Дрались? Так благодаря им младших ребят перестали обижать, количество хулиганов уменьшилось, верно? завуч кивнула. Вот и не стоит наказывать их настолько жёстко. Назначьте им наказание, пусть отработают дворниками или помогают завхозу, в столовой, в туалете полы моют. Да мало ли что. Вы согласны со мной, Всеволод Тимофеевич?
Безусловно, Магдалина Николаевна, сказал директор и протёр лысину ещё раз. За мальчиками больше никаких прегрешений нет почти. Во имя луны, ваше предложение разумно. Конечно, при условии, что вы пообщаетесь с детьми дома на эту тему.
На том и разошлись. Конечно, завучиха с биологичкой ещё пытались протестовать, но кто бы их слушал. Первыми ушли мы: мама, пожираемая злобными взглядами, и я.
В коридоре нас достиг окрик:
Орешки!
Это Алик с родителями нас так называют. Тётя Света тут же подбежала, обняла маму и заговорила:
Я так боялась, так боялась! Я сначала ничего не поняла, думала, они мальчиков из-за курения отчислить хотят, вот Антоше говорила, кто же из-за курения отчисляет? Ну выговор, ну в дневник, ну вызывать-то зачем? А тут они опять к тебе прицепились, но ты не переживай, ты совсем пропала, ну зачем? Звони, не бойся, проси о помощи, я же знаю, что трудно
И тут мама расплакалась навзрыд, и я понял, что она всё-таки немножко пьяна.
Мы втроём неловко стояли в стороне. Я, сунув руки в карманы брюк, сказал Алику:
Вот такое я зло.
Алик ухмыльнулся. Его папа, дядя Антон, тоже. Затем, спохватившись, сдвинул брови и погрозил пальцем:
С тобой, Алексей, я ещё поговорю. И с тобой, Иван.
Ладно, нестройно ответили мы.
Не ладно. Разладнялись. Я в ваши годы
Но в этот раз дядя Антон только махнул рукой и не стал рассказывать легенды и мифы древней юности.
Мамы под ручку начали спускаться вниз, а мы последовали за ними. На остановке мы попрощались: Савичевы хотели пройтись пешком, а мама явно была не в состоянии гулять. Родители Алика предложили проехать с нами до дома, но мама отказалась.
Олешек меня донесёт, если что-то случится, правда, Олешек? спросила она меня, и я кивнул. Зная мамин характер, Савичевы были вынуждены отчалить, а мы погрузились в подъехавшую железную коробку с окнами и поехали домой.
В городе очередной раз произошёл отмыв денег. Так мама и сказала, когда услышала, что вместо нормального диктора теперь остановки объявляет записанный на кассету прямо поверх старой записи гугл-переводчик. Слова, обезображенные электронным акцентом, сливались в мутную кашу, и совсем невозможно было понять, какая остановка следующая. Я даже вслух пожалел туристов и гостей города.
Слава богу, у нас их немного, мрачно сказала мама. Расстраивают они меня. И ты расстраиваешь. Кстати, на.
Она достала из сумочки сигареты и протянула их мне.
Бери. Всё равно же купишь опять, если захочешь, взрослый парень. Хоть деньги сэкономим.
Я почувствовал, что краснею. Мне захотелось поблагодарить маму за то, что не устраивает глупых разборок, но вместо этого почему-то спросил: