Хоть, в общем-то, в такой обуви даже и не разрешалось в школу ходить! Директор не разрешал. Сам, лично стоял каждое утро в дверях одной из лестниц, ведущей из вестибюля на верхние этажи (другую на это время приказано было запирать) и проверял наличие у учащихся сменки.
Вернее, не сменки как таковой наличие мешка с оной проверяли на входе в здание школы ученики дежурного класса во главе с дежурным учителем, а сменки «не простой, а золотой», не абы какой, а особой: по решению директора школы Юлия Вильгельмовича Жизельского решению, одобренному и принятому учителями всеми до единого, единогласно! каждый школьник с первого по десятый класс, приходя во вверенное руководству Юлия Вильгельмовича учебное заведение, обязан был переобуться в домашние тапочки.
На светлой (это важно!) подошве.
И так в домашних тапочках (на светлой подошве) целый день по школе ходить. В тапочках.
В которых, понятное дело, никто не ходил. Кроме Васи Осокина, шестиклассника, сына Нелли Игоревны, заведовавшей в те времена школьной библиотекой. И кроме первоклашек. Ну и, может быть, ещё второклашек с третьеклашками.
Старшеклассницы изящно предъявляли строгому директору стройные ножки в босоножках или туфельках на светлой (!) подошве, ребята тоже как-то выкручивались некоторые ходили ну, например, в кедах (хотя и это тоже было запрещено в кедах можно было появляться лишь на уроках физкультуры). Словом, всякий здравомыслящий ученик норовил (и ухитрялся-таки) обойти строгие «жизельские» обувные нормативы.
Однако младшие школьники обязаны были соблюдать школьные законы и правила поведения неукоснительно. «Школа ваш второй дом. Вы же у себя дома в ботинках не ходите!» И не поспоришь.
И с директором школы не поспоришь тоже: с таким пожилым, седовласым, носатым похожим на инспектора Жюва из смешного французского кино. Но только директор, в отличие от своего почти двойника, был не весёлым, не смешным и не глупым а мудрым, умудрённым настолько мудрёным у, что даже уже и не смешно.
Совсем не смешно. А страшно когда сам Жювельский с раннего утра стоит на страже школьного миропорядка и проверяет наличие у тебя белых тапочек. У Кати душа в пятки в эти самые тапочки, будь они неладны, и уходила.
Правда, ей повезло: у неё были не совсем тапочки и не совсем домашние, а такие полуботиночки вельветовые, красные, на шнуровке и на светлой (!) подошве. И даже на небольшом, как у настоящих ботиночек, каблучке. Так что совсем даже и не стыдно было в них ходить, а очень даже приятно, удобно и здорово. Это мама ей купила. Молодец, мама!
А в тон тапочкам красная кофточка шерстяная. Тоненькая, но тёплая. Потому что Катя часто болела. И, чтобы не простужалась, мама ей кофточку велела надевать от сквозняков.
Но вот с кофточкой в тот день как раз и не повезло ей.
Завидев красную кофточку, Жювельский
или просто Жюв, а если точнее и совсем уж попросту Жуф с глухим [ф] на конце, ведь именно так и звали его незнакомые с французской фонетикой ученики (в школе иностранным языком шёл английский). А некоторые, самые отчаянные, так даже и на парте выцарапывали, и на стенах коридоров, и на школьном заборе писали это слово из трёх букв. И не только из-за невероятного внешнего сходства «отца родного» (ну раз уж школа «второй дом») с киношным горе-инспектором, но и по первым буквам ФИО: Жизельский Юлий Вильгельмович ЖЮВ. Вот такой редкий случай. Ну просто редкая удача! Или неудача. И самые «грамотные», понятное дело, прямо так и писали: не «ЖЮВ», а «ЖУФ». Катя поначалу всё думала-недоумевала: «Что же это за Жуф такой? На жука похожий Или даже на Жука? Есть такой фигурист-тренер, очень строгий. Только Жуф страшнее звучит И кого это, интересно, он там жувал?» Ей прямо так и слышалось, как он жуёт: «Жуф-жуф-жуф!..» точно взаправдашний жук своими жвалами Тогда она ещё не знала, что «ЖУФ» это про директора, который
завидев красную кофточку, коршуном бросился на Катю! и
Нет, не то. Не бросался он коршуном. Тогда, может быть, «ринулся, как разъярённый бык на красную тряпку»? ведь красная же кофточка Ну или «как Серый волк на Красную Шапочку» по той же причине Однако орлиный жювельский нос упорно просил иного сравнения. Ну так, может быть, всё-таки «коршуном»?.. Ведь у него же и «глаз, как у орла»7.