Организация войны против войны провалилась.249 Сама идея Интернационала благодаря его поддержке войны потерпела полное крушение.250 В ходе Мирового конфликта русские социалисты разбились на два течения. Первые настаивали на необходимости защиты России от германского империализма. Вторые же ставили интернациональные интересы выше национальных и осуждали войну.251
Большинство левых и социалистических партий примкнуло к первому течению. Фактически большинство левых капитулировало, не оказав серьёзного сопротивления милитаризму. Многие социалисты активно способствовали мобилизации трудовых масс на фронт.252
Меньшевик О. А. Ерманский блестяще заметил, что, выставив лозунг обороны своей страны, меньшевики пришли в вопиющее противоречие с классовой позицией международной солидарности рабочих, так как по существу теория обороны каждым народом своего отечества была равносильна лозунгу Пролетарии всех стран, хватайте друг друга за глотку!253
Тем, кто агитировал против войны, приходилось чрезвычайно нелегко. Любое мнение, не укладывающееся в поддержку войны, подвергалось травле.254 По свидетельствам большевиков, удары на их организации сыпались один за другим.255
Лозунгами имущих классов и их идеологов стали: Национальное единение!, Никакой политики!, Всё для войны!256 Надзор полиции везде и над всеми был тайный и явный.257 Но и без него мишура, парады и верноподданичество стали напоминать времена средневековья.258
Известный левый журналист В. А. Поссе вспоминал, как в 1914 году проехал по стране с лекциями против войны. Обстановка была совершенно пугающей, на грани самосуда. Достаточно сказать, что епископ Амвросий прочитал проповедь. В ней он, ссылаясь на статью Поссе в Прикамской Жизни, назвал его австро-венгерским шпионом и заранее отпускал грех тем, кто расправится с ним как с врагом.259
В то же время монархия стала активно преследовать рабочие организации, включая даже легальные. Жандармское управление, полиция и Охранка свирепствовали.260 По словам одного рабочего организатора, Сибирь снова наполнилась толпами ссыльных.261
Крымский поэт Максимилиан Волошин отметил характерную особенность того времени. По его мнению, в газетах начала войны поражало то, что все они и союзнические и германские повторяли друг про друга одно и то же с буквальной точностью, высказывали те же мысли, приводили те же доказательства. Разница была только в собственных именах.262
По словам поэта, уху, привыкшему к разноголосице человеческих мнений, это единодушие казалось поразительным. В первый раз после Вавилонского столпотворения все народы заговорили одним языком. Волошин писал, что достаточно было всем европейским странам на несколько часов совпасть в своих самоутверждениях, как им не оставалось ничего другого, как с яростью кинуться друг на друга с намереньем перерезать своему соседу горло.263
Волошин продолжил: Эту диаболическую иронию войны можно было почувствовать только здесь, на этом перекрестке всеевропейской лжи. В каждой из отдельных воюющих стран ложь была своею условной, военной правдой удобной, необходимой и потому незаметной. Здесь ЛОЖЬ стояла во весь свой апокалиптический рост.264
Ложь действительно висела над всем как дымовая завеса и вела к озверению.265 Л. Д. Троцкий верно заметил по этому поводу, что никогда со времени сотворения мира правящие классы не лгали так много, как в эпоху нынешней войны: 'Эта война есть война за демократию'. 'Эта война есть война за мир и союз наций'. 'Эта война есть последняя война'. Под прикрытием этих лозунгов шло и идет дальнейшее натравливание народа на народ.266
На Западе и в Российской империи резкий политический сдвиг в реакцию был очевиден. Даже председатель Госдумы, консервативный политический деятель М. В. Родзянко вспоминал, как вернувшись в Петроград перед самым объявлением войны, он был поражен переменой настроения жителей столицы.267
Родзянко писал: 'Кто эти люди?' спрашивал я себя с недоумением, 'которые толпами ходят по улице с национальными флагами, распевая народный гимн и делая патриотические демонстрации перед домом Сербского посольства'. Я ходил по улице, вмешивался в толпу, разговаривал с нею и, к удивлению, узнавал, что это рабочие, те самые рабочие, которые несколько дней тому назад ломали телеграфные столбы, переворачивали трамваи и строили баррикады.268