Палмерстон вошел в кабинет королевы: большой, богато обставленный ещё её дедом, Георгом III, и отцом, королём Эдуардом. Как он и ожидал, королева Виктория была не одна. Справа от пылающего камина за большим письменным столом сидел её муж, принц Альберт. Принц, по известным только ему причинам, недолюбливал старого аристократа и сейчас совершенно неприлично, словно впервые видит министра своей супруги, разглядывал старого джентльмена.
Одних лет с супругой, принц выглядел моложе своей жены. Его красивое холёное лицо, обрамленное бакенбардами и аккуратными усиками, мягкий говор с небольшим, едва заметным акцентом, стройная фигура, высокий рост способствовали весьма нежному отношению королевы к своему красавцу-супругу. Брак их был счастливым, сэр Генри знал это наверняка. А как не верить: семеро принцев и принцесс только что покинули кабинет.
«При такой производительности эта пара обеспечит женихами и невестами все монархии Европы. Только за это можно каждый день начинать с восторженного «Боже, храни королеву!» успел подумать сэр Генри, прежде чем поздороваться.
С детства не привыкший к подобострастию, виконт, склонив немного голову, сдержанно и с достоинством поздоровался с королевской четой. На лице королевы мелькнула лёгкая гримаса неудовольствия, но она тут же исчезла, уступив место привитой с детства дежурной, вежливо-покровительственной улыбке. Государыня протянула своему министру руку для поцелуя.
Сэр Генри! Я пригласила вас, чтобы выразить своё неудовольствие, капризно, но достаточно строго и внушительно, как и подобает монаршей особе, произнесла она.
Королева многозначительно взглянула на мужа и продолжила:
Мне не нравится, когда мои подданные не ставят свою королеву в известность по весьма важным для Англии вопросам.
И даже не согласовывают свои действия с членами кабинета, язвительно добавил супруг.
Ваше величество, я готов понести заслуженное наказание, коль провинился, но скажите мне причину вашего недовольства.
Вы, виконт, как министр редко и с запозданием докладываете мне о своих действиях, а некоторые свои поспешные решения вообще скрываете от меня. Я уже высказала свои претензии главе правительства графу Абердину.
И она, отвернувшись от Палмерстона, опять посмотрела на принца.
Вы понимаете, милорд, о чём я говорю?
Ваше величество, вы имеете в виду мою депешу, в которой я поддержал президента Франции Шарля-Луи Наполеона в связи с его провозглашением императором? Я действительно передал это послание через нашего посла в Париже барона Коули.
Не ожидавшая такой догадливости от министра, королева, несколько другим тоном недовольно произнесла:
Не только, но и это тоже, сэр Генри.
Вы, милорд, поставили нас в крайне неловкое положение, опять подал голос принц Альберт. Вам прекрасно известно, что, несмотря на наши разногласия с Францией, мы в достаточно дружеских отношениях с её королем Луи-Филиппом. Не вы ли в 1843 году готовили наш первый за три столетия визит во Францию, Палмерстон? И теперь, когда французские бунтари сначала лишили престола законного короля, затем произвели очередной переворот, упразднили республику, объявив монархию, вы торопитесь поздравить этого выскочку Шарля-Луи Наполеона?!.. Стыдно, милорд. Стыдно!
Видите ли, ваше величество, глядя на королеву, несколько раздражённо и с долей иронии произнёс сэр Генри, не Наполеон свергал короля, и моя поддержка, как министра правительства, далеко не поспешная, как вы изволили выразиться, а весьма и весьма своевременная. А что поспешил, на то были веские причины. У меня просто не было времени согласовать сие действие с вашим величеством. И потом, он повернулся в сторону принца, я, ваша светлость, лично поздравлял не Шарля-Луи Наполеона, а императора Франции монарха крупной европейской страны, которую в скором будущем хотел бы видеть в роли нашего союзника.
Во время своей речи Палмерстон дважды делал паузу, тщательно подбирая слова, чтобы избежать сарказма в адрес принца Альберта, которого недолюбливал за его не английское происхождение.
Королеве не понравился тон министра, и она, чтобы прекратить возможную перепалку между мужчинами, с лёгким укором, в котором сквозило явное недовольство, произнесла:
Странно слышать это, милорд. Я всегда готова к общению с моими подданными, тем более с моим министром.
Получить аудиенцию вашего величества дело не одного дня. Протокол Его неприлично нарушать без особой на то причины. Позвольте, ваше величество, рассказать вам маленькую предысторию моего поступка.