Антон опять выпучил глаза. Никак не мог уловить он тонкой усмешки, которою Кирилл сопровождал свои слова. Видя его недоумение, Кирилл сказал прямо:
Ну, иди с Богом, Антон. За венчанье дашь, сколько сможешь. А не сможешь, и так повенчаем. И всем своим землякам скажи, чтобы со мной не торговались.
Антон поблагодарил и ушел чрезвычайно смущенный. Он даже не знал, рассказывать ли землякам о своем разговоре с батюшкой. По дороге он рассчитал, что может безобидно для себя дать за венчанье карбованец23, не считая свечей, которые он купит особо. Будь это у отца Родиона, дешевле пяти рублей не отделался бы, а со свечами и все семь. Это было так приятно, что он боялся, как бы кто не помешал, не отсоветовал новому священнику. Очевидно, новый батюшка просто не знает порядков. А ежели это дойдет до отца Родиона, который ему растолкует, то дело примет другой оборот. Поэтому Антон решил сохранить это пока в секрете, а когда уже дело кончится, рассказать землякам. И когда его спросили, много ли взял новый батюшка за венчанье, он без запинки ответил:
Шесть карбованцев слупил!
Ого! Видно, порядки знает!
А то нет?! окончательно покривил душой Антон. Недаром же он, сказывают, ученый да переученый!
Когда Антон ушел и дверь за ним затворилась, Кирилл встал и в волнении прошелся по комнате.
Знаешь, это даже обидно, до какой степени в них глубоко сидит эта болезнь! заговорил он, обращаясь к Муре. Ведь он приходит ко мне прямо как к торговцу: ваш товар, наши деньги! И я уверен, что он недоволен, даже, пожалуй, возмущен Нет, ты обрати внимание: я священник, я должен освятить союз его дочери с ее женихом, он за этим пришел. И он говорит мне: продай мне на пять рублей Божией благодати! Я должен был сказать: нет, нельзя, это стоит десять, и наконец, довольно поторговавшись, мы согласились бы на семи рублях Какого же мнения он будет обо мне?
Однако, Кирилл, надо же чем-нибудь жить священнику! возразила ему Марья Гавриловна.
Конечно, надо, Мура, конечно! Но это надо как-нибудь иначе устроить. Такая форма обидна мне Обидна!..
Мура ничего больше не возражала, но он нисколько не убедил ее. Она с малолетства видела, как спокойно торговались за разные требы, и привыкла думать, что это в порядке вещей и что иначе быть не может.
На другой день утром произошло венчанье Горпины с Марком Працюком. Венчанье было немноголюдно, так как пора была горячая, да и про Горпину было известно, что она уже не девушка. Молодые торопились, чтобы поспеть на гумно, собираясь вечером устроить пирушку. После венчанья Антон подошел к Кириллу и, сильно конфузясь, сказал:
Как уже вы разрешили, батюшка, так вот карбованец могу!..
Кирилл спокойно взял от него рубленую бумажку и тут же передал ее дьякону, отцу Симеону. Дьякон взглянул на рублевку и совершенно непроизвольно скорчил такую жалкую мину, что дьячок Дементий, уносивший в алтарь венцы, сейчас же понял, что дело неладно. Через полминуты они о чем-то шушукались на клиросе. Вслед за этим Дементий крупными шагами побежал через всю церковь, догнал уходившего Антона и схватил его за рукав.
Ты, бычачья голова, рехнулся, что ли? спросил он его низким, сдержанным голосом.
Чего? проговорил Антон, хотя отлично знал, чего хочет дьяк.
Как чего? За венчанье карбованец даешь?
А ей-богу же, Дементий Ермилыч, я больше не имею!
Да я тебя не спрашиваю, имеешь ты или нет, а ты скажи, сколько тебе батюшка назначил?
Батюшка? Батюшка сказал: «Сколько в силах, столько и дашь». Ну, я
Дьячок Дементий совершенно растерялся, до такой степени это было дико. Этим воспользовался Антон и поспешил удрать, боясь, чтобы с него не слупили чего-нибудь лишнего. Дементий возвратился на клирос уже более сдержанными шагами и поведал дьякону то, что узнал от Антона. В это время Кирилл, сняв облачение, вышел из алтаря и направился к выходу. Они замолкли, но на лицах их явно выражалось изумление и неудовольствие, хотя они и старались скрыть эти чувства. Кирилл очень хорошо видел это, но сделал вид, что ничего не замечает, и вышел из церкви.
Нет, что ж это такое, отец Семен, я вас спрашиваю? во все свое широкое горло крикнул тогда дьячок Дементий. Этак и с голоду пропасть можно! Ежели за венчанье не брать, так за что же брать?
Новые порядки, Дементий Ермилыч! слабым тенорком ответил болезненный дьякон и прибавил: Ковшик с вином уберите, Дементий Ермилыч!