Понятное дело, что в этот день деревенские разговоры вертелись главным образом на новом священнике. И надо сказать, что в общем преобладало неодобрение.
Но в этот же день случилось обстоятельство, которое совершенно спутало луговских прихожан. Антон Бондаренко, землянка которого находилась на самом краю села, вздумал выдавать свою дочку замуж. Это было немножко странно, потому что свадебный сезон обыкновенно начинается в конце сентября. Но дело в том, что дочка его Горпина как-то совершенно неожиданно стала полнеть. Когда это сделалось очевидным, Марко Працюк, молодой, рослый парень, который не отрицал своей вины в этом обстоятельстве, отложил в сторону цеп и лопату и послал к Антону сватов. Так как с этого воскресенья начиналась седмица нового священника, то Антон пришел к Кириллу. Это было часов в семь вечера. Кирилл только что отслужил вечерню и, вернувшись домой, застал Муру за чайным столом.
А дома батюшка? спросил Антон у Феклы, которая совсем основалась в кухне.
Чай пьют. Можешь и подождать!
Так ведь мне не близкий свет домой-то идти. Версты две будет, сама знаешь.
Ну, не могу же я от стола оторвать Сейчас только из церкви пришли
Разговор этот происходил в сенцах. Кирилл слышал его от слова до слова. Он отворил дверь и обратился к Антону:
Что тебе?
Антон снял шапку и поклонился.
К вашей милости, батюшка! Дело есть!
Зайди в хату! сказал Кирилл. Антон вошел и поклонился Марье Гавриловне.
В чем же дело?
Дочку надобно перевенчать!.. Так вот, я пришел
Что ж, перевенчаем! Когда хочешь?
Завтра бы!..
Ладно, и завтра можно! Часов в десять приходите в церковь!
Антон опять поклонился и молчал.
Ну, так иди с Богом! сказал Кирилл. Но Антон не двигался с места. Он не только не считал дело конченным, но даже не думал, что оно началось. По его мнению, недоставало самого главного. Во всяком случае, батюшка перевенчает Горпину, в этом нет сомнения, на то он и батюшка.
А сколько же за венчанье будет, батюшка? спросил наконец Антон.
Да уже дашь сторублевку! сказал Кирилл и самым серьезным образом посмотрел ему прямо в глаза. Антон саркастически ухмыльнулся и выразительно мотнул головой.
Гм таких денег я сроду и не видал даже
Ну что ж, а я меньше не возьму!..
Антон поднял на него глаза, стараясь понять, шутит новый батюшка или глуп от природы. «Должно быть, он шутник!» подумал Антон и сказал:
Нет, уж вы, батюшка, настоящую цену говорите!..
Как тебя зовут? спросил Кирилл.
Антоном Бондаренком.
Так вот что, Антон: цену настоящую ты спрашивай, когда на базар придешь. Станешь порося покупать, так тебе и скажут настоящую цену, а ко мне ты пришел по делу церковному, святому. Церковь не базар, в ней никакой торговли не может быть!
Антон смотрел на него недоумевающим взглядом. «Что-то я не второплю, размышлял он про себя, чи он жадный, чи Господь его знает!»
Иди себе с Богом! прибавил Кирилл. Но Антон не двигался с места.
Как же оно будет, батюшка? спросил он.
Кирилл возвратился к столу, сел и взял стакан с чаем.
Много у тебя земли? спросил он.
Земли? Четыре с половиной. Да плавни20 с полдесятины будет.
А хлеб уродил у тебя?
Хлеб? Да как сказать! И уродил, и не уродил. Жито Бог дал хорошее. С двух десятин почти что шестнадцать четвертей собрал, ячменю с полдесятины четвертей пять взял. Полдесятины баштану Огирок21 ничего, а кавун22 весь погорел, вся гудина повяла, проса полдесятины едва свое вернул. А десятина пшеницы даже совсем из-под земли не вышла. Ну а сено плавное в наших местах всегда хорошее. Высокое, густое Дай Бог, чтобы на всем свете такое сено было. Поверите, батюшка, это не сено, а, как бы вам сказать, шелк.
Так ты, выходит, богач, Антон Бондаренко. Как же мне с тебя сторублевку не взять?
Антон опять выпучил глаза. Никак не мог уловить он тонкой усмешки, которою Кирилл сопровождал свои слова. Видя его недоумение, Кирилл сказал прямо:
Ну, иди с Богом, Антон. За венчанье дашь, сколько сможешь. А не сможешь, и так повенчаем. И всем своим землякам скажи, чтобы со мной не торговались.
Антон поблагодарил и ушел чрезвычайно смущенный. Он даже не знал, рассказывать ли землякам о своем разговоре с батюшкой. По дороге он рассчитал, что может безобидно для себя дать за венчанье карбованец23, не считая свечей, которые он купит особо. Будь это у отца Родиона, дешевле пяти рублей не отделался бы, а со свечами и все семь. Это было так приятно, что он боялся, как бы кто не помешал, не отсоветовал новому священнику. Очевидно, новый батюшка просто не знает порядков. А ежели это дойдет до отца Родиона, который ему растолкует, то дело примет другой оборот. Поэтому Антон решил сохранить это пока в секрете, а когда уже дело кончится, рассказать землякам. И когда его спросили, много ли взял новый батюшка за венчанье, он без запинки ответил: