Дьячок Дементий ринулся к стоявшему посреди церкви низенькому квадратному столику, схватил ковш и помчался с ним в алтарь. Все это он проделал с неудержимым негодованием. Дьякон же стоял, смиренно опустив голову, как человек, привыкший смиряться перед всевозможными невзгодами жизни.
Знаете что? сказал дьячок, вернувшись из алтаря. Пойдем к отцу Родиону и расскажем ему.
А надо, надо! ответил дьякон. И, выйдя из церкви, они направились прямо к отцу Родиону.
VIIОтец Родион принял их запросто. Он был в широких нанковых24 шароварах, спускавшихся в голенища невысоких сапог, и в коротенькой куртке. Когда они вошли в комнату, которую называли гостиной, отец Родион стоял у клетки, висевшей над окном, и осторожно и сосредоточенно переменял воду канарейкам.
А! наше воинство пожаловало! промолвил он, оставшись в прежней позе и не покидая своего занятия. Ну, как дела?
Нехорошо, отец Родион! пожаловался дьячок Дементий, в груди которого еще кипело негодование.
Ну-у? Что же именно?
Сейчас венчали Антонову Бондаренкову дочку. А за венчанье получили руб-карбованец.
Это каким же манером?
Отец Родион все еще оставался спокойным и не оставлял своего идиллического занятия.
Очень просто. Кончили это мы венчанье, подходит Антон к отцу Кириллу
Дьячок Дементий начал рассказывать, как было дело, останавливаясь на мельчайших подробностях. Когда он дошел до объяснения Антона и повторил его ответ: «Батюшка, говорит, сказали: сколько, говорит, в силах, столько, говорит, и дашь», то отец Родион внезапно оставил клетку, которая начала раскачиваться из стороны в сторону.
Вот оно что! Ну, это, могу сказать, нехорошо! сказал он.
Весьма даже нехорошо! жалобно подтвердил дьякон.
Ведь это только один раз надо сделать, а там уж пойдет. Это им очень понравится!..
Под выражением им отец Родион разумел прихожан. Он пригласил причт садиться, и началось основательное обсуждение положения дела.
Признаться, я сразу заметил в нем что-то такое этакое подозрительное, говорил отец Родион, но одначе, ежели так дальше пойдет, то можно и пожаловаться.
Совещание длилось более часу. В конце концов было решено не спешить и выждать, что дальше будет. Может, это от неопытности: просто, человек не знает порядков.
Первая седмица Кирилла была богата требами. У кузнеца Пахома, подковывавшего всю деревню, умерла старуха-мать. Кузнец не особенно печалился, потому что старуха долго болела, никакой пользы ему не приносила, представляя только лишний рот вдобавок к семи ртам, которые составляли его собственное семейство. Он пришел прямо к дьячку Дементию.
Что, должно быть, Мавра Богу душу отдала? спросил Дементий.
В местечке было известно, что Мавра плоха. Притом же в такое горячее время кузнец не стал бы шляться к дьячку без важной причины.
Вот как вы угадали, Дементий Ермилыч. Именно, отдала! Царство ей Небесное!
Ну, так что же?
Схоронить бы!
А ты возьми, да и закопай ее. А мы в воскресенье пойдем на кладбище, да и отпоем. Может, к тому времени еще кого-нибудь Господь примет. Так разом уже.
Хотелось бы как следует, Дементий Ермилыч!
Да ведь мне хотелось бы быть архиереем, мало чего! Не велика была птица твоя Мавра! Небось, за четыре гривны хочешь всем собором схоронить!
Что ж, Дементий Ермилыч, чем смогу, отплачу. Может, когда-нибудь коняку подковать придется.
Это ты мне и так подкуешь!.. Нет, Пахом, брось ты это!.. У меня у самого пшеница недомолочена!
Коли так, придется к самому батюшке пойти! и Пахом направился к Кириллу.
«Вишь, пронюхали, каков этот батюшка. К отцу Родиону, небось, не пошел бы», подумал Дементий и решил выждать, что скажет Кирилл.
Пахом пришел к Кириллу и заявил о том, что у него вчера умерла мать. Он собирался изложить свою просьбу о похоронах.
Все ли у вас готово? спросил Кирилл.
Все, как полагается.
Ну, так кликни там дьяка либо дьякона!
Пахом замялся.
Дьяк говорит: «Сами, говорит, заройте, а мы в воскресенье отпоем!.. Мне, говорит, молотить надо, я за четыре гривны не могу дела бросить».
Кирилл промолчал, одел рясу и шляпу и вышел. С крыльца был виден ток25 Дементия. Дьяк был в ситцевой рубахе без кафтана. Соломенная шляпа съехала у него на затылок. Он усердно стучал цепом; пот катился с него градом. Увидев батюшку, вышедшего на крыльцо, он удвоил усердие. Кирилл постоял с минуту и подумал: «А ведь у него большое семейство!». Он прошел ограду, вышел в калитку и приблизился к току Дементия. Дьяк остановился и почтительно снял шляпу.