IV
Весь следующий день я провела в каком-то странном беспокойстве за брата. Его нынешнее положение казалось мне угрожающим. Появились разговоры о каких-то заезжих рэкетирах, о московской проститутке, которая сопровождает их всюду и отличается особой жестокостью при выколачивании денег. Мне казалось, что он живет в каком-то незнакомом и опасном мире. У него все не так, как у других. Он одинок и с головой погружен в свои финансовые проблемы. И все же, я не могла понять, с какой целью он меня обманывает? Он тайно встречается с Соней, и говорит мне, будто она уехала в деревню к бабушке. Даже если их отношения стали другими и ему очень хочется это скрыть, то вовсе не обязательно так откровенно водить меня за нос. В конце концов, я попыталась бы понять его Я его уже понимаю.
В тот вечер я ушла из дома, как только стало смеркаться. Прошла по Советской улице до заправочной станции, от неё повернула направо и через заросший крапивой пустырь, минуя мост и овраг, подошла к дому Венгеровых. Нагибаясь, протиснулась сквозь заросли сиреней возле покосившегося забора и оказалась в небольшом скверике, с одиноко белеющей песочницей в центре. Невдалеке от песочницы была врыта в землю скамья, рядом ещё одна дальше колючие заросли роз, а за этими зарослями гравийная дорожка, тускло блестящая при лунном свете. Мне захотелось устроиться где-нибудь среди этих зарослей, но так, чтобы для постороннего взгляда я была незаметной.
В конце концов, я не придумала ничего лучше, как разместиться под раскидистым американским кленом на тёмном от времени пне. Зато моя спина сразу почувствовала опору. И вскоре я оценила, как это важно. Ибо ждать пришлось долго.
Примерно через полчаса этот наблюдательный пункт показался мне очень удобным и даже уютным. Свисающие сверху лиственные пряди плотно закрывали меня сзади и сбоку. Только спереди, в нужном мне направлении были видны редкие стволики растений, сквозь которые хорошо просматривался весь двор перед домом Венгеровых.
Между тем сумерки сгустились. Уже начали гаснуть окна в домах напротив, уже затих на дороге по соседству шум машин, перестали хлопать двери. Уже совершенно растаял в мутном небе поздний летний закат, исчезли красноватые всполохи на востоке. Горластые мальчишки убежали куда-то, забыв у стены кирпичного склада велосипед, у песочницы мяч.
Немного погодя, в темноте, кто-то вышел из соседнего дома и увел велосипед, сверкнувший на повороте никелированными спицами. Потом откуда-то возникла музыка, стала приближаться. Кажется, пела Татьяна Буланова. Потом песня оборвалась, и тишина стала ватной. В ней как будто чего-то не хватало.
Мягко заработала где-то за гаражами машина. Потом перестала работать, немного погодя снова заурчала. Включились фары, но яркий свет от них не вырос и не пополз вдоль дороги, как обычно, а вытянулся вдоль живой изгороди и потух.
Снова скрипнули двери. Из дома Венгеровых кто-то вышел. Шаги стали приближаться и одновременно с ними поднимались, росли, приближаясь два силуэта, очерченные слабым сияньем. Неизвестные люди прошли совсем рядом. Неужели они опять исчезнут? успела подумать я, и в это время увидела, как они садятся на скамью за песочницей. Туда пробивался рассеянный луч света от уличного фонаря, но хорошо я различила только брата, женщина была на половину в тени. Слава Богу, решила я. Отсюда, по крайней мере, я услышу, о чем они говорят.
Я стала прислушиваться, но ничего из их разговора толком не смогла понять. Помню только, что хрипловатый голос Сони меня в какой-то момент насторожил. Потом они перестали говорить и порывисто обнялись. Он повернул её лицом к себе и поцеловал. Сказал что-то. Она ответила. И в этот момент голос женщины показался мне знакомым. Это был не Сонин голос.
И тут Саша проговорил довольно отчетливо:
Как я Соне это всё объясню. Если бы сейчас
Дальше я не смогла разобрать.
Ничего не надо бояться, решительным голосом ответила женщина. Я сразу вспомнила, что не так давно уже слышала этот голос. Так говорит Сонина мама. Да да, пышные волосы, полные стройные ноги, это её мать, несомненно. Как же я раньше об этом не догадалась? Это открытие повергло меня в шок. Какая мерзость, отбить у дочери жениха. И для чего? Чтобы встречаться с ним тайно, любить из последних сил, цепляться за похотливую страсть А потом? Что будет потом? Ведь у них разница в возрасте лет двадцать или даже больше.