Позднее я заметила, что Генриху удается абсолютно всё. Что он не только прекрасно танцует, он ещё хорошо поет и умело аккомпанирует себе на гитаре. А когда подмечает что-то особенное в природе то всегда вспоминает про Левитана и Васильева, которые тоже умели удивлять. Он всегда при этом повторяет, что у них были поэтические натуры.
Помнится, однажды вечером в кафе, где мы находились, зашел мой брат Саша. Его, как всегда в таких случаях, сопровождал изрядно подвыпивший Мирон Зорин. Они сели за столик в противоположном от нас конце зала, что-то заказали и стали живо беседовать, кивая друг другу головами. Я украдкой наблюдала за ними, испытывая непреодолимую тягу подойти к ним и поздороваться. Потом к их столику, кажется, подсел кто-то еще, а может, мне так показалось, потому что между нашим столиком и столиком Саши появилась танцующая толпа. Она всё заслонила, и Сашу, и музыкантов, и даже живую стану из цветов, которая отделяла просторный зал от кухни. Вечер был в разгаре, народ всё прибывал. Топот танцующих ног стал гулом, и вспышки музыки в этом гуле уже тонули, как тонут яркие вечерние лучи за чередой лохматых облаков.
И вдруг всё стихло. Толпа танцующих замерла. Из-за двух соседних, столиков поднялись здешние завсегдатаи лица с характерным кавказским профилем и, что-то шумно объясняя друг другу, стали продвигаться к узкому проходу между столами. Я встала вслед за ними, но с места не сдвинулась. Мне показалось, что в противоположном конце зала идет потасовка. Там что-то упало и разбилось. Потом раздался короткий возглас: « Ах»! и мне на секунду показалось, что это был голос Саши. Я испуганно посмотрела на Генриха, он почти с тем же испугом на меня. Лицо у него побледнело.
Кажется Кажется это Саша разодрался с кем-то из южан, пролепетала я.
Из-за чего? не понял Генрих.
Не знаю, ответила я, а сама подумала, что вероятнее всего из-за Мирона, он всегда лезет на рожон.
Потом в толпе дерущихся кто-то громко вскрикнул от боли. Я снова испуганно посмотрела на Генриха. Мне показалось, что он уже готов броситься Саше на помощь, так резко у него обозначились ноздри и заходили желваки. Но он всё медлил. В какой-то момент это стало маня раздражать, даже злить.
Я боюсь, что его убьют, прошептала я, готовясь расплакаться. Помоги ему, пожалуйста
Несколько секунд после этого Генрих смотрел на меня раздосадовано. Потом сказал, как выстрелил: «Сейчас», и вихрем сорвался с места. Я вскочила на стул, чтобы видеть дерущихся. С бьющимся сердцем заметила, как Генрих врезался в тёмную гущу кричащих и размахивающих кулаками южан, как сходу смял кого-то, кому-то поддал, и тот по-птичьи взмахнув руками, упал, подминая под себя зазевавшегося музыканта. Потом на Генриха насели два дюжих с виду кавказца. Но Генрих легко перекинул одного из них через себя, другого ударил локтем в живет и отбросил далеко в сторону. Отброшенный рухнул как подкошенный. Последовала серия точных и мощных ударов, пинков с разворота, резких взмахов ребром ладони и всё закончилось. Он замер в центре ошеломленной толпы в угрожающей позе, с поднятыми вверх и согнутыми в локтях руками.
Ну, кто ещё?
Толпа испуганно замолчала. Он взял Сашу за руку, и они направились к выходу. Я ощутила на своих щеках слезы благодарности. Мой Генрих молодец! Он поступил как настоящий мужчина.
Когда через несколько минут мы все вместе уже шагали к автобусной остановке. Я с тайной гордостью смотрела на Генриха и крепко сжимала его теплую тяжелую руку. Всё таки он человек особенный, он умеет постоять за себя. Пожалуй, за ним, как за каменной стеной. Это правда. А Саша, Саша вечно куда-то ввязывается, создавая себе новые проблемы. Хотя, это на Сашу похоже.
Потом оказалось, что Саша затеял драку сам. А причиной стало то, что кто-то при нем назвал Сонину мать неприличным словом. Этого я от него не ожидала. Раньше он сам её не жаловал.
В тот вечер мы с Генрихом много целовались. Особенно усердно я покрывала поцелуями то место у него на лице, где уже проявлялся небольшой синяк. Генрих проводил меня до дома. Ночь была удивительно тихая, теплая, до краев залитая серебристым сиянием.
Проходя по знакомой улице, я снова отметила для себя, что в Сашиной квартире темно, а в доме у Венгеровых свет. В прошлый раз, когда я встретила его с Соней, было наоборот. У меня создалось впечатление, будто они (Саша и Соня) ночуют вместе, то там, то тут. Они больше не гуляют до утра, отдавая дань призрачному целомудрию.