* * *
То представление об Антихристе, которыми мы сегодня оперируем, есть представление полуязыческое и полураскольничье. Эта мысль высказана еще Яворским, когда он писал свою книгу об Антихристе против раскольников и в защиту Петра I. Поэтическое сознание, не принимающие ортодоксальное мышление, задействовало о Петербурге именно старообрядческие представления и эмоции. Не стоит забывать, что миф об антихристовом Петербурге появился лишь в николаевскую эпоху и уж, поверь мне, виной тому не Петр I как образ Антихриста, а Николай I, которого при жизни и в глаза называть Антихристом «было неосмотрительно»
У русской церкви, равно как и у русской литературы, есть одна, возможно порочная, страсть влезать в дела государства, «совать нос» в «царство кесаря». Это считается нормальным. Обратное же движение когда государство вмешивается в дела церкви является чуть ли не оскорблением. В подсознании сразу же воскрешаются отступники, гонители, а вместе с ними Антихрист.
Такова история монаха Самуила, что приводит С. М. Соловьев, знаменитого автора «подметных писем», в которых Петр именуется Антихристом. Впрочем, эта история заслуживает того, чтобы о ней рассказывать отдельно.
* * *
Все началось с того, что до Самуила «дошли слухи» де-мол, царь не настоящий, а подменный (сын Лефорта); потом монах Савва заронил: «узри антихриста». «Видишь один владеет, патриарха-то нет, а печать-то видима: велит бороды брить». Другой монах, Никодим, инквизитор, подлил масло в огонь: «Нет, не антихрист, а разве предтеча его». Легче от этого Самуилу не стало. Вдовесок окно в Европу, в царство папежа. «Антихрист! Антихрист» повторит Самуил, сидя на цепи в Трегуляевском монастыре.
К счастью, прочел Самуил «Духовный Свет» и, по впечатлительности своей, переменился и «освободился от своих раскольничьих идей». Петра простил так же «по сердцу», как и Антихристом его назвал. Вернулся из странствий («Антихрист пришел! надобно бежать в пустыню») а жена с другим живет
Кто виноват? Петр виноват, антихристово семя
Суть всей этой истории «узрение антихриста» есть дело психологическое, фрагментарное, индивидуальное; антихриста опознавала эмоция, а не разум; лик антихриста импрессионистичен, соткан из обиды, слухов, знамений и страха.
* * *
Рыская по Петербургу в поисках Антихриста, мы с тобой нынче лишь стопчем башмаки, «трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет».
У Достоевского: «Если Христову веру смешать с целями мира сего, то разом утратится и весь смысл христианства».
У Н. Бердяева: «Горе тому, кто смешает Царство Небесное с царством кесаря».
Эти разграничения не случайны. Еще Вл. Мономах за свое «Поучение» был назван антихристом смешал княжескую власть с Христовой верой и подчинил последнюю первой. Именно «благочестивая власть» является внешним исправлением греховного человека. Но и «нечестивая власть», со своим неоправданным насилием и глумлением также воспринимается антихристовой.
Власть для индивидуального человека (не для всего народа) не от бога. Со своей личной колокольни мы можем лишь кричать что-то никогда на Руси власть разумно не оценивалась; она «прочувствовалась»
А потому восприятие Петербурга как града Антихристова есть только следствие. Правда, это очень яркое восприятие власти вообще как антихристова семени. И я сразу оговорюсь я пишу тебе все же с позиции художника и поэтому раскольничествую
Власть и есть тот змей из колена Данова
* * *
В русском раскольничьем (художественно-экспрессивном) представлении логово Антихриста там, где власть.
* * *
«Два Рима падоши, третий стоит, а четвертому не быти», такова знаменитая метафизическая московская цепочка; Москва третий Рим
Особого предмета для гордости я здесь не вижу и Рим, и Константинополь, а следом за ними и Москва если не опечатаны антихристом, то помечены язычеством или варварством. Священность Иерусалима им неведома.
Зато известно другое: за Москвой сохранилось прозвище «вавилонской блудницы» антихрист-то как раз из блуда народится
В летописи интересен комментарий к истории убийства князя Василька Давыдовым Святославичем: «И влез сатана в сердце. И стал подговаривать Давыда на убийство». Дьяволу нужна власть и власть реальная, обыденная, ежедневная; та власть, которую мы называем аристотелевским государством соглашением ради блага.